Как Мишустин примерил на себя роль Медведева

Вчера, держа отчет перед Госдумой, премьер-министр Михаил Мишустин просто не мог как-то не обозначить то положение, в котором оказалась Россия из-за ввода бешенного количества санкций. И он его обозначил: «Наша финансовая система, а это кровеносная артерия всей экономики, устояла. Вряд ли какая-либо другая страна или другое государство могло бы с этим справиться. Мы же выстояли», – оптимистично заявил глава кабмина, добавив, что «экономике нужно время, чтобы перестроиться. Это невозможно – при таком ударе не иметь хотя бы полгода, чтобы перестроиться». Более того: «Ситуация сложная, но рабочая. Возникло уникальное в историческом масштабе пространство возможностей. Мы обязаны этим воспользоваться», – отметил председатель правительства, как бы набрасывая почти что радужные перспективы. Точно до них – подать рукой. Что, беря во внимание неизменно позитивный взгляд российских чиновников на будущее, ставит вполне правомерный вопрос: а есть ли они вообще?

Но начать стоит не с этого, а с того полугода, который, по словам бывшего налоговика, требуется на перестройку экономики. И тут можно сразу сказать, что Михаил Владимирович сильно так лукавит, поскольку санкции в большей своей части – не будем забывать, что у России есть солидная «подушка безопасности, позволяющая протянуть какое-то время» – рассчитаны на среднесрочную и долгосрочную перспективы. И сколько бы то ни было ответственно говорить об их эффекте можно будет как раз через эти полгода (то есть с момента введения санкций), о чем, в частности, говорит независимый политолог Павел Салин, указывая на то, что только к концу августа – началу сентября будет более-менее понятно, какие производственные связи удастся заменить, а какие нет, чтобы сделать томографию всей российской экономики. «Уже после этого мы будем понимать, перед какой развилкой стоит Россия: перед рыночной экономикой, мобилизационной или чем-то смешанным», – пишет он, добавляя, что этот расклад остается актуальным только в том случае, «если ситуация кардинальным образом не изменится в ту или иную сторону». То есть «если стороны подпишут мирное соглашение или, напротив, случится дальнейшая эскалация конфликта». Что в некоторой степени уже и происходит: так, инцидент в Буче повлек за собой пятый пакет санкций, в который вошли эмбарго на импорт российского угля, окончательный запрет на экспорт в Россию вооружений, а также закрытие доступа торговым судам под российским флагом в европейские порты, а российскому грузовому транспорту – в ЕС. И это не считая таких «мелочей», как заморозка всех активов Сбербанка и Московского кредитного банка, о которой объявила Великобритания, и запрет на инвестиции в «ключевые сферы» российской экономики, о чем договорились лидеры «Большой семерки». Тем более, надо полагать, пятый пакет не станет финальным: за ним последует и шестой, и седьмой, так далее – до полной изоляции России. И как в такой ситуации делать томографию всей экономики, чтобы выработать стратегию – вопрос на… весь объем мирового ВВП. Поэтому слова Мишустина о том, чтобы экономике перестроиться, нужно каких-то полгода – звучат аки детский лепет. Или откровенная дезинформация.

Уже только на основе этого понятно, что ни о каких реальных возможностях говорить не приходится (о них можно было бы говорить только в рамках глобальных реформ, но на них требуется уже политическое решение, которое вряд ли последует: не для того Владимир Путин на протяжении 20 лет выстраивал Систему, чтобы в одночасье трансформировать ее в нечто иное). Однако совершенно ясно, что ничего не делать – тоже нельзя, иначе экономика просто развалится, как некий сложный механизм – на составные части. И тут два пути, два основных направления (по всей видимости, под ними Мишустин и подразумевает это самое «пространство возможностей»), которые, надо думать, будут в той или иной степени комбинироваться. Это импортозамещение и движение в сторону Китая.

О первом сейчас толкуют много и активно. Правда, совершенно бессмысленно. Ибо страна совершенно не готова к этому процессу. Буквально пара примеров. Так, на днях главный редактор информагентства «Русский табак» Максим Королев заявил, что в ближайшее время могут возникнуть сложности с ввозом сигаретной бумаги, которая выпускается в ЕС и Китае. И тут не грех полюбопытствовать: а что, сами-то мы производить ее не можем, что ли? Советский Союз, помнится, с производством сигарет и папирос справлялся самостоятельно и вполне успешно. Получается, что за тридцатилетие ельцинско-путинского правления даже сигаретную бумагу делать разучились? Ничего не скажешь: отличный результат. Хотя, думается, что сторонники ЗОЖ порадуются этому обстоятельству: мол, нет и не надо – здоровее будем. Теоретически с ними, конечно, можно согласиться, но на практике дефицит сигарет обязательно скажется на росте социальной напряженности. Впрочем, речь сейчас не об этом. Речь о том, что даже таким, казалось бы, элементарным товаром Россия не может обеспечивать себя самостоятельно. Или вот возьмем другой пример – с молочной упаковкой. «Россия может заместить импортное сырье для производства молочной упаковки, но есть проблемы с этикеточной бумагой, оборудованием и запчастями», – говорит генеральный директор Национальной Конфедерации упаковщиков (НКПак) Александр Бойко. Тут не грех будет напомнить, что потребности в целлюлозных картонах, по словам заместителя председателя подкомитета по развитию упаковочной и печатной индустрии палаты Михаила Сенаторова, закрывались за счет импорта из ЕС на 73%, а в этикеточной бумаге – на 93% (остаток приходился на азиатских поставщиков). То есть даже упаковку для молока отечественные производители выпустить и то не могут: не по плечу. И как после этого говорить о полупроводниках и чипах?! Да никак: если даже сигаретную бумагу и молочную упаковку не можем сделать, то о более и несравнимо сложных вещах лучше вообще молчать. И так на памяти электронный учебник Чубайса, не поступивший в продажу смартфон от «Ростеха», отечественные самолеты Sukhoi Superjet 100, собранные из иностранных комплектующих, но, даже несмотря на это, не годные к полетам, и так далее.

Вот и все перспективы по импортозамещению. Которым вдруг озаботились только сейчас, когда против страны, по данным «Альфа-банка», введено 8 257 санкций (без пятого пакета!). А что делали, начиная с 2014-го, когда впервые пошли эти разговоры и когда, что самое главное, были деньги и время для этого? «Осваивали» бюджеты да занимались очковтирательством? И кто поверит в то, что вот сейчас чиновники, даже в «мирное» время не справляющиеся со своими обязанностями, вдруг покажут чудеса управления и за два-три-четыре года поднимут те производства, которые разваливались в течение 30 лет?! Тем более что никаких кадровых перестановок покамест не намечается (а самое время, потом уже будет слишком поздно): министры и их замы сидят на своих местах, периодически что-то рапортуя об успехах то в одной, то в другой сферах. Вот и все перспективы по импортозамещению.

Теперь ко второму – движению в сторону Китая, что было уже запрограммировано статьей Владимира Путина «Россия и Китай: стратегическое партнерство, ориентированное в будущее» для китайского агентства «Синьхуа». А куда нам еще двигаться? Больше некуда: вся надежда только на Си Цзиньпиня, который одним из немногих сначала поддержал «ультиматум 17 декабря», а после – не присоединился к антироссийским санкциям. Но вот обольщаться все же не стоит: ждать от Китая реальной помощи – наивно и глупо. Китай поддерживает Россию исключительно на словах, строго блюдя свои собственные интересы. Так что уже сейчас понятно, что если даже власти КНР не присоединятся к санкциям (а такое, в принципе, возможно), то уж точно будут их неукоснительно соблюдать, по крайней мере официально, чтоб не попасть под них самим. За доказательствами далеко ходить не надо: так, в начале апреля гендиректор департамента по европейским делам МИД Китая Ван Лутун заявил, что КНР не будет «намеренно» обходить санкции, наложенные на Россию. А уже через несколько дней, как пишет Reuters, государственные нефтеперерабатывающие компании Китая (Sinopec, CNOOC, PetroChina и Sinochem) не стали закупать российскую нефть с поставками в мае. В высшей степени показательная реакция. Поэтому идея переориентироваться на Китай в плане экспорта-импорта, чтобы покрыть хотя бы значительную часть выпадающих доходов и товаров, – это из разряда фантастики. Причем даже не научной.

Вот этим-то и ограничивается «пространство возможностей», если реально смотреть на сегодняшний день, на фоне которого само заявление Мишустина приобретает уже совсем другой смысл, сугубо популистский, до боли напоминая непоколебимую уверенность бывшего премьера в пользе антироссийских санкций: «Нет сомнения, что мы с этим давлением <администрации США> справимся и обратим все эти действия на пользу собственному экономическому развитию», – высказался Дмитрий Анатольевич аккурат четыре года назад. «Мы не просто выжили. Мы начали развиваться, как бы нам ни пытались помешать извне», – подчеркнул Медведев по итогу четырех лет жизни под санкциями после присоединения Крыма. Учитывая, что даже к концу медведевского премьерства доходы граждан так и не приблизились к «докрымским» значениям, в сфере импортозамещения не было никаких заметных подвижек, а из прорывных решений была реализована лишь пенсионная реформа, ставшая очередной «спецоперацией» государства по отъему средств у населения, то тезис экс-премьера о развитии страны представляется крайне сомнительным. Как и заявление Мишустина, во многом его повторяющее. Что наталкивает на мысль: а не повторит ли Михаил Владимирович судьбу Дмитрия Анатольевича?

На данный момент такой вариант представляется более чем реальным. Действия Мишустина на данный момент не отличаются особой эффективностью. Как отмечает политолог Илья Гращенков, «правительство действует так, как будто справиться с эффектом от наложенных санкций удастся теми же методами, какими ранее справлялись с финансовыми и банковскими кризисами». А такая модель спасения экономики явно не соответствует тем вызовам, с которыми столкнулась страна из-за военной спецоперации на Украине. И со всей очевидностью это станет ясно уже совсем скоро (через полгода, в течении которых Мишустин собрался перестраивать экономику), когда эффект от санкций проявится во всю мощь, а старые запасы, на которых еще держится Россия, иссякнут. И крайним тогда станет не кто иной, как Михаил Владимирович: на кого-то же надо будет свалить тот экономический кризис, в который провалится страна. По крайней мере, все идет к этому. Перманентно и целенаправленно. По сценарию, который можно обозначить для Михаила Владимировича как движение из потенциального преемника в разжалованные премьеры.