ВСУ попытались захватить пленного под Веселогоровкой – мнение

Треск в рации: «Позиция такая-то была обстреляна четыре раза. Противник произвел выстрелы из БМП-2 и СПГ».

– У нас тихо, удивительно тихо, – говорят местные. Действительно, в городах почти не слышны звуки выстрелов.

Несколько дней назад по соцсетям пролетела информация о занятии ВСУ опорного пункта на Светлодарской дуге, в районе поселка Веселогоровка. Позднее официальные представители Народной Милиции подтвердили гибель одного военнослужащего там. Судя по тому, что удалось выяснить на данный момент, занятия опорника не было, и не было, собственно, такой цели: украинские диверсанты зашли на позицию, где находилось трое человек, одного убили, одного ранили, одному удалось уйти, после чего отошли. Раненый впоследствии, по моей информации, скончался.

Мой знакомый военнослужащий предполагает, что целью было взять очередного пленного, чтобы впоследствии продемонстрировать его по телевидению как перебежчика.

– Под какой-нибудь тяжелой химией он бы рассказал, как Путин вот-вот введет сюда войска, – считает мой собеседник.

Милая Луганская народная республика — маленькая, нищая и фантасмагоричная. Когда-то я назвала ее «республика-котик» – такая она была славная и домашняя, простая какая-то, без претензий, свойственных Донецкой-Нарядной. С тех пор подросли зарплаты — где-то до уровня российской глубинки, появились местные банки, интернет, мобильная связь — а мира так и не наступило.

На линии боевого соприкосновения – ЛБС – идет привычная перестрелка, немного изменившая расклад несколько месяцев назад: было разрешено открывать ответный огонь в случае стрельбы противника по позициям. Если отъехать на несколько километров вглубь, впрочем, то можно отрешиться, забыть, переключиться на другое – на прижавшиеся к земле киоски, полинявшие рекламные вывески, серую, выцветшую, горькую провинциальную нищету вперемежку с провинциальной же дешевой роскошью кабаков в центре, скажем, Луганска.

Заработал мелкий бизнес, открылся миллион магазинчиков и ларьков, «салонов красоты», кафе, пунктов обналичивания денег. Это здесь целая схема: чтобы снять деньги с украинской или российской карты, нужно перевести их через онлайн-банкинг оператору, а тот выдаст наличку с комиссией, обычно пятипроцентной.

И над этим всем нависает призрак «большой войны».

О, когда она грянет, конечно, огромная очередь дорогих машин выстроится возле границы. А в Кремле будут согласовывать решения, тянуть, прежде чем принять решение ввести войска (каждая минута промедления будет оплачена человеческими жизнями). И будут умирать парни в окопах.

Не только они, впрочем. Под Донецкой пулей снайпера ранен гражданский — и это не самая редкая история, кто-нибудь из местных попадает под осколок или пулю раз в два-три месяца, стабильно. Будет «большая война» — погибших будет больше.

Она, вероятно, будет. Вряд ли завтра или послезавтра, но, похоже, в этом году. Гнойник прорвется, терапевтические меры не помогают. Когда привычно ездишь по Донбассу, одинаково воротит с души как от ура-патриотов, которые требуют немедленно захватить Киев, так и от «аналитиков», доказывающих, почему присоединение ЛДНР к России нерентабельно. Не все в политике измеряется рентабельностью.

– Спасибо, что вы приезжаете, – говорят мне люди в пиксельном камуфляже. – Спасибо, что Москва нас не забывает.

– Почему нас не присоединяют? – говорят они. – Восемь лет.

– Эй, ее зовут Аня, а не Владимир Владимирович.

Старые, еще советские плакаты, треск в рации, однотонная форма.

Я говорю, что в Москве о них всегда помнят.

Я так говорю, да.