Константин Придыбайло: «Они думали, что, лишившись дешевых джинсов фирмы Zara, люди схватятся за топоры, ломы и вилы и пойдут Кремль разбирать по кирпичику. Но ничего подобного»

В студии «Бункера на Лубянке» ведущий Вадим Авва пообщался с бывавшим во многих горячих точках, работающим в зоне СВО, освещавшим события 2020 года в Минске журналистом RT Константином Придыбайло. Поговорили об особенностях и специфике когнитивной войны, о работе по переформатированию общественного сознания целых стран и многом другом. Приведем самые интересные моменты интервью «СВО. Большой контекст». 

Константин Придыбайло и Вадим Авва

Почему россияне практически не изменились за полтора года СВО

– Три месяца россиянам нужно на то, чтобы принять новую реальность. Началась спецоперация 24 февраля прошлого года. Кто-то удивился, кто-то испугался, кто-то ожидал, кто-то не понял… Прошло три месяца – вся страна адаптировалась. Это новая реальность. И живут дальше, продолжая какую-то свою деятельность, ставя свои цели, корректируя цели. Никакого страха. 

Началась мобилизация – всё то же самое. Кто-то испугался, кто-то не понял, кто-то ожидал. Три месяца, плюс еще Новый год это сгладил – и это уже новая реальность. 

Фото: Минобороны РФ

Запад промахнулся, несмотря на то, что у них есть очень много славянских агентов украинцев, которые на протяжении долгих лет изучали наш менталитет. Санкционная политика, которая должна была вывести людей с вилами на Красную площадь, не сработала. Они думали, что, лишившись дешевых джинсов фирмы Zara, люди схватятся за топоры, ломы и вилы и пойдут Кремль разбирать по кирпичику. Но ничего подобного. Наоборот, наверное, даже посмеялись. 

Ушел «Макдональдс» – оказывается, он особо нам и не нужен был. Да, люди покупали и ели эту пищу. Но если ее не стало, никто не плакал, не рыдал. Запад очень мощно промахивается, потому что они нас не совсем знают. 

Фото: Артем Геодакян/ТАСС

Про три разных России

– Есть такая теория, что сейчас существует несколько Россий. Кто-то выделяет четыре, кто-то три, но мне больше нравится версия с тремя Россиями. Есть Россия воюющая. Это те люди, которые действительно принимают участие в боевых действиях, это волонтеры, которые помогают военным. Это семьи военных, потому что они не могут быть выключены из спецоперации. 

Есть Россия глубинная. Это, скажем так, Россия чуть дальше от Москвы на Восток. Вот я вернулся из Иркутска, был в Челябинске, был в Новосибирске, в Чувашии – где я только не был за последние полтора года. И вот эта глубинная Россия прекрасно всё понимает. И она составляет наибольший процент Российской Федерации. Они понимают: ради чего, почему и как мы это делаем. 

Они понимают, почему это началось. А это был самый большой вопрос в феврале 2022 года. 

Константин Придыбайло

Сейчас прямо нам пишут: «Всё затянулось. Может, есть методы всё ускорить и закончить? Что мешает?» И вот как раз глубинная Россия не торопится. Торопится Россия воюющая, потому что каждый день тебя там могут убить и хочется быстрее победить. А глубинная Россия готова к аккуратной и при этом затяжной специальной военной операции. Готова для этого делать всё. 

Есть еще одна Россия – это Россия столичная. Это Москва, Петербург, города-миллионники. Они всё же по-другому воспринимают спецоперацию и всё, что происходит там. Но при этом эти же люди не паникуют. Есть четвертая Россия – она в рамках статистической погрешности, это Россия сбежавшая. Но вот Россия столичная как раз относится к той, о которой я говорил раньше, она за три месяца приспосабливается. У нас приспособился бизнес, приспособилась экономика в целом, у нас рост ВВП. Мы вошли в ТОП-5 экономик мира, обогнав Германию. 

Грузия, группа россиян после пересечения границы, 27 сентября 2022 года. Фото: AP/TASS

Если посмотреть на все эти три России, которые находятся внутри границ страны, мы видим цифры больше 80%, которые поддерживают решение Владимира Путина, поддерживают спецоперацию, понимают цели и задачи. Мы даже в социальных сетях видим, какое отношение у людей, когда заходили вот эти предатели на территорию Белгородской области. У всех было конкретное понимание – нужно сделать так, чтобы ни одна нога больше не ступила на территорию Российской Федерации. 

О попытке переворота в Белоруссии в 2020 году

Так как я 10 лет прожил в Белоруссии, я понял, что с осени 2019 года началась подготовка к цветной революции. Это видно. Если смотреть со стороны, не погружаться, не переживать, абстрагироваться и по-журналистски объективно на всё смотреть, то с 2019 года начало активно всё готовиться. Начали появляться различные так называемые медиа. Некие лидеры общественного мнения. Это Сергей Тихановский в частности – просто человек возник ниоткуда, с довольно хорошим продакшеном. Он начал обличать каких-то там чиновников, недочеты находить. 

Вероника Цепкало, Светлана Тихановская и Мария Колесникова на предвыборном митинге в Минске. Фото: AP Photo/Sergei Grits, File/ТАСС

Я помню, он в каком-то городе небольшом раскритиковал общественный туалет… Он как-то неправильно построен… Всё началось постепенно, но очень заметно. Я буквально за две недели до выборов в редакционном чате пишу: «Ребят, можно я поеду в Белоруссию?» Границы были закрыты, но у меня был лайфхак – вид на жительство и паспорт России. То есть я мог въехать в Белорусь и выехать из России по виду. И мог въехать в Россию по паспорту, меня были обязаны обратно впустить. 

Мне никто не верил. Говорили, что там Александр Григорьевич победит и будет всё тихо. А я говорил: «Нееет, будет очень жарко». И когда всё произошло 9 августа, российские коллеги-журналисты с опозданием в два дня начали подъезжать, видя, что происходит действительно жесть. Там было всё по методичке Джина Шарпа. По той самой методичке: она периодически осовременивается, модифицируется. 

Джин Шарп, американский профессор

Есть такие всадники апокалипсиса цветной революции. Это так называемые лидеры общественного мнения. Они где-то были, их начали раскручивать. Это огромные количества медиа очень нишевых. Таких как блогер, которому недавно 19 лет добавили*. 

Запарные службы не совсем понимают наш менталитет, но они очень умеют структурно работать с обществом. Они любое общество, включая российское, делят настолько на мелкие сегменты, что диву даешься. Есть экоактивисты – это огромное количество людей, повернутых на экологии вплоть до каких-то сумасшедших идей. И вот значит будет специальный медиапроект, блогер, который будет на экоповестке. И когда нужно, он эту повестку – абсолютно, может быть, безобидную – настолько перевернет в негатив по отношению к власти, что выведет на улицу этих экоактивистов. 

Фото: Пресс-служба Мосгорсуда РФ/ТАСС

Это будут, условно говоря, какие-то айтишники. Это очень интересное сообщество. В Белоруссии было много сделано для IT-сферы. Айтишники – это богатые люди. Они были в Белоруссии фактически в офшоре, зарабатывали и не платили налоги. У них были огромные зарплаты. Но у этих людей было много денег и свободного времени – и они начали думать, что им вроде бы что-то не нравится. 

Белорусское общество было разделено настолько мелко! Самое смешное НКО, которое закрыли после попытки революции, называлось «Ахова птушак», то есть «Защита птиц». Самое же любимое – феминисты, ЛГБТ-активисты. В какой-то момент, за месяц до выборов, 14 июля первый раз люди вышли на протест. 

Протесты в Белоруссии в 2020 году. Фото: Наталия Федосенко/ТАСС

Про осуждение СВО создателем «Яндекса» Аркадием Воложем и его отъезд из России

– Это поведение сволочи и предателя. Но бог ему судья, как говорится. Даже сотрудники говорят, что там был более талантливый руководитель «Яндекса», который больше всего вложил. Если говорить о «Яндексе» сегодня, то это такси и шаурма в доставке. Там, конечно, есть успешные проекты – Яндекс-станции, поисковики и так далее. Но в принципе уже много лет компания находится в каком-то таком состоянии стагнации. 

Но что делает Волож сейчас? Действительно, он предал страну, которая дала ему всё. И процент количества предателей, которые здесь выросли и стали хоть кем-то, действительно больше процента ноунеймов. Взять тех же артистов. Та же Чулпан Хаматова, которая находится сейчас в Латвии.

Бывший генеральный директор «Яндекса» Аркадий Волож. Фото: Дмитрий Астахов/POOL/ТАСС

На мой взгляд, аналогичная проблема с зажравшимися айтишниками: когда тебе слишком хорошо, ты начинаешь думать о чем-то не том… И Хаматова, и Волож – предатели одного направления, по сути. 

Их очень много лет обрабатывали и делали это нежно и аккуратно, возвращаясь к когнитивным делам. Их прикармливали большими деньгами, большими возможностями. Например, мне визу в США не дали однажды по работе. Я тогда работал в айтишной компании, которая делала World of Tanks. Мы хотели снять один проект, посвященный американским танкам или самолетам, уже точно не помню. И я приезжал в Санкт-Петербург, в американское консульство.

И они нарыли, что я параллельно работаю на белорусском телевидении. Они не говорят причину отказа, но ты же заполняешь анкету, и они видят, не тупые. И мне один раз отказали, якобы анкета заполнена неправильно. А второй раз, через три дня, отказали без объяснения причин. А им всем это доступно по щелчку пальцев. И когда люди понимают, что у них настолько вседозволенность…

Анна Монгайт (иноагент в РФ). Фото: Юрий Машков/ТАСС

Когда ты можешь в эфире своего иноагентского телеканала говорить, как «плохо жить в стране», как «тут всё плохо». И при этом у тебя куча денег и ты можешь летать в любые страны бизнес-классом. Конечно, у них вырастает корона. И когда им говорят, что они это потеряют, потому что «Путин плохой», то, естественно, они начинают Путина ненавидеть и страну в целом. 

*Речь о новом сроке Алексею Навальному.

Смотрите интервью полностью