Ясная Поляна предков

После Французской революции во Франции пытались заменить христианство «гражданской религией», то есть религией гражданина, как это называл Руссо. В процессе дехристианизации сменили календарь с григорианского на республиканский, с брюмером (месяц туманов) вместо октября-ноября, термидором (месяц жары) вместо июля-августа, etc. В 1793 году начал распространяться культ Разума, а через год его сменил установленный в качестве государственной религии культ Верховного Существа. Все эти культы были отменены и запрещены Наполеоном Бонапартом в 1802 году, а в 1806 году тот же Наполеон вернул старый календарь. Календарь, впрочем, восстанавливался весной 1871 года в Парижской коммуне. И с гибелью коммуны окончательно стал историей.

Американский социолог Роберт Белла (1927-2013) воскресил идею «гражданской религии»; он же объяснил, что таковая существует в США, в силу американской специфики, и нигде больше существовать не может. В СССР тоже пробовали создать свой вариант религии, отчасти опираясь на опыт Франции, отчасти на собственные разработки: святые мученики Революции, мавзолей Ленина, 26 бакинских комиссаров. Тема обширная, да и не сказать, что неисследованная, исследована вдоль и поперёк.

Но вот о чём говорят ещё мало и робко, так это о том, что в России и СССР удалось создать крепкий, жизнеспособный, естественный, народный, по-хорошему стихийный и до сих пор действующий культ: культ русской литературы. Нигде в мире писателям и поэтам не оказывают столь глубокого, почти религиозного почтения. Нигде великие писатели и поэты не получают сакрального статуса. Правда, и поклонение, и сакральный статус приходят, как правило, после смерти. Но в этом не «несправедливость» и не какое-то «непонимание современников», а совсем-совсем другое.

Дело в том, что «литературная религия» России основана на культе предков, «родителей», о важности которого говорил покойный Александр Пыжиков. Великие писатели после смерти получают статус предков, «родителей» народа, культуры, литературы. И в таком качестве они почитаемы. Можно сказать, что наша древнейшая естественная тяга к отправлению культа предков реализуется в форме поклонения литераторам прошлого. Не только литераторам, а и героям, космонавтам, полководцам и так далее, но особо и отдельно – писателям.

Главой пантеона предков нашего народа, нашей культуры и литературы является Лев Николаевич Толстой. Он был настолько велик, что сакральный статус «родителя» получил ещё при жизни. И он понимал это. Может быть, тяготился, может быть, старался избежать этой роли. А может, шёл предназначенным ему путём, именно тем, которым должен был пройти сакральный предок.

Лев Николаевич состоял в сложных отношениях с официальной церковью. Он завещал не хоронить своего тела на кладбище под крестом, а закопать в лесочке своего имения, на краю оврага. Потому ещё, что не хотел превращать свою могилу в место паломничества. Но случилось ровно наоборот. К этому холмику на полукруглой полянке круглый год идут нескончаемые вереницы людей, и не только русские, а и всякие иностранцы: радиогид на нескольких языках объясняет туристам-паломникам, что «Лев Толстой не хотел превращать свою могилу в место паломничества…». Паломники кивают и идут. Посмотреть на могилу и поклониться предку.

Когда Тульскую область заняли немцы, грамотный офицер, знавший, что здесь находится могила Толстого, решил, что одной могилы великого человека достаточно, чтобы считать лесок кладбищем, и стал подзахоранивать ко Льву Николаевичу в соседи мёртвых солдат вермахта. Но когда немцев прогнали, трупы оккупантов вырыли и перенесли в другое место. Толстой – наш предок, нечего к нему присоседиваться.

9 сентября (28 августа по старому стилю) – день рожденья Льва Николаевича Толстого. И вроде не очень уместно в день рожденья говорить о смерти. Но смерть для предка, для «родителя» – это второе, истинное рождение. Рождение в вечность. И эта дата не так далеко: 20 ноября (7 ноября по старому стилю).

Как говорилось по другому поводу, «был культ, но была и личность». Культ личности Толстого присутствует в российской действительности. Но личность Льва Николаевича заслуживает такого – в хорошем смысле – культа. Это ведь тот культ, от которого происходит культура. И это наша, российская «специфика».

Нигде в мире ни у какого писателя нет такого музея, как Ясная Поляна. Это не только дом Толстого и дом Волконского, не только постройки, пруды, яблоневые сады и оранжерея. Это гектары леса, лугов, полей, по которым вьётся узкая тропинка. Идёшь-бредёшь буквально часами, и не кончается эта бескрайняя русская земля. Изредка встретится такой же, как ты, бредущий, ошеломлённый. А так – птицы поют, лес шумит, и ты один, но вместе со всеми и со всем единый.

Нет никакого сомнения в том, что Ясная Поляна – место паломничества. Её рощи священны, её луга чисты, в её речках-ручейках течёт святая вода. Есть, как полагается, и собственно ключ, родник с водой. Есть скамейка, на которой любил сидеть великий писатель – далеко от дома. А потом как-то само собой оказывается, что приходишь в тот лесок, где была закопана «зелёная палочка». Можно ходить с экскурсоводом, можно с радиогидом, а можно и так. Сердце само всё почувствует и услышит.

Толстой – наш всеобщий «родитель», но есть в усадьбе и его прямые потомки, хранители музея. Много лет музеем руководил Владимир Ильич Толстой, праправнук Льва Николаевича, а сейчас директором работает Екатерина Александровна Толстая, его супруга. Вообще-то я не очень люблю всё это «дворянство», «графьёв» и прочих «потомственных аристократов». Но здесь редкий случай, когда аристократия настоящая, заслуженная и находится на своём месте. На правильном месте с точки зрения народной веры: хранит святыню предка для всего народа.

Я вас, дорогие читатели, не то чтобы зазываю в Ясную Поляну. Не то чтобы это такая «интеграция» и «реклама». Никакой рекламы усадьбе Льва Толстого не нужно. Там даже перебор по части туристов. В выходные, да когда погода хорошая, на главных аллеях не протолкнуться. И это ведь ещё без китайцев! Но если поедете, будьте не туристами, а паломниками. Ведь это и есть наша русская, российская вера: вера в любовь, в добро, в силу слова и в нашего родителя, Льва Николаевича Толстого.