Кукла и атомная бомба

Такой агрессивной рекламы фильмов не было уже давно. По сравнению с ней Константин Эрнст с «Вызовом» на «Госуслугах» и взвод продюсеров «Чебурашки», завоевавших новогоднее место в отечественном прокате, всего лишь маркетологи-первокурсники (хотя и «Вызов», и «Чебурашка», безусловно, своих вершин достигли). Мемы, кроссоверы, мерч и все прочее подогрели зрителей почти до взрывоопасной ситуации, в результате чего и «Оппенгеймер» Кристофера Нолана, и «Барби» Греты Гервиг каждый заработали по гигантскому самосвалу денег и побили ожидаемые рекорды. Неповоротливый блокбастер Нолана стал самым кассовым байопиком в истории, обогнав «Богемскую рапсодию», а розовая фантазия Гервиг позволила ее создательнице стать первой женщиной, чей фильм перевалил по сборам за отметку в 1 млрд долларов.

Источник иллюстрации: the-flow.ru

И раз уж эти летне-осенние хиты сплелись в тугой клубок влюбленных змей, почему бы не рассмотреть их разом? К тому же объединяет их не только дата премьеры, но и Министерство культуры РФ, которое все грозилось запретить антитрадиционные голливудские новинки, да как-то быстро сдулось и распахнуло кукле с атомной бомбой двери на наши экраны.

О последнем – позже. Начнем с кино.

Касаясь нолановского «Оппенгеймера», приходится констатировать: История всячески выскальзывает из механических рук голливудского фантаста. Что в прошлый раз, когда Нолан дотошно воссоздавал «Дюнкерскую операцию» времен Второй мировой («Дюнкерк», 2017), что в этот, когда в центре внимания оказался отец атомной бомбы. В «Дюнкерке» скучнейшие батальные сцены (да, они бывают такими) уничтожили человеческие характеры и затоптали даже намеки на какое-либо высказывание. С «Оппенгеймером» приблизительно та же ситуация: три бесконечных часа под неумолкающего Ханса Циммера суровые мужики душат зрителей моральными вопросами и статьями из «Википедии» про квантовую физику и социализм. Килиан Мерфи, играющий чудаковатого гения-ядерщика, единственный, кому здесь дают разгуляться. Все остальные актеры (а каст здесь действительно звездный) через час хронометража перемалываются в трудноразличимую кашу. Нильс Бор, Гарри Трумэн, Альберт Эйнштейн, Джин Тэтлок, Лесли Гровс – этих исторических персон так много, и изображены они так схематично, что просто не успевают закрепиться в памяти.

Попытка создать многоуровневую биографию Роберта Оппенгеймера, поднявшись на мифологический уровень (в эпиграфе фильма заключена сноска о Прометее, укравшем огонь у богов), зацепив и маккартизм, и проблемы научно-технического прогресса, и черные дыры, и психоанализ, и Вторую мировую (перечислять можно очень долго), превратилась в конечном итоге в избитую неприличность. Атомная бомба – это начало конца света. Здравствуй, устаревший дискурс 60-х, нам так тебя не хватало. Ни слова о том, что к этой бомбе привело. Ни слова о том, как эта бомба стала политическим инструментом. То ли Оппенгеймер сожалеет, что его детище стерло в порошок два японских города, то ли радуется своей профессиональной состоятельности. Ни-че-го. Просто – конец света. Впрочем, другого от Кристофера Нолана, мастера графоманских опусов и фаната временной петли, ожидать и не стоило.

Случай с «Барби» – иной, хотя назвать эту картину удачной тоже не получается. Грета Гервиг, хрупкая «принцесса Голливуда», которая в качестве актрисы участвовала в независимых разговорных драмах, а в качестве режиссера снимала камерные фильмы про маленьких женщин, посягнула на незыблемое – знаменитую куклу фирмы Mattel. Барби свалилась на человечество так же, как и иноземные монолиты из «Космической одиссеи», определив человеческую эволюцию. Девочки перестали нянчиться с пупсами и играть в мам – теперь в их руках лучшая подруга и идеал женской красоты, искалечивший многие поколения: держим в уме «синдром Барби» и потребительский образ жизни. «Да, Барби изменила все, – звучит закадровый голос, – а затем изменила снова! Поначалу она была просто девушкой, теперь у нее есть свой дом, своя машина и своя карьера!»

С этой карамельной утопии начинается картина Греты Гервиг. Барби (Марго Робби) живет в придуманном мире, где все преувеличенно хорошо. Она дружит с другими Барби, флиртует с Кеном (Райан Гослинг), а сотня других Кенов флиртует с ней. Каждый день Барби просыпается с замечательным настроением, пьет невидимый кофе и хрустит невидимым тостом, пока однажды ее не застает врасплох экзистенциальный кризис в виде целлюлита, плоскостопия и мыслей о смерти. Разрешать эти сомнения приходится уже в реальном мире, куда Барби отправляется с целью найти девочку, которая с ней играет – ведь на самом деле негатив появился не у Барби, а у ее хозяйки, проецирующей свою растерянность на ничего не подозревающую куклу.

От дальнейшего пересказа сюжета воздержимся и в ритме вальса перейдем к провалам. Грета Гервиг, как и Нолан, пускается в сумасшедшую авантюру: она говорит обо всем сразу, разжижая смыслы до консистенции сахарной ваты. В жалкие два часа режиссер втискивает феминизм и его критику, трагедию Пиноккио и философию матрицы, оголтелый капитализм и загадку самореализации. Помимо всего прочего, выяснилось, что Грета Гервиг не обладает вкусом и чувством юмора, из-за чего ее «Барби» поразительно напоминает русский стендап, от которого возникает желание помыться. Если бы новоявленная рекордсменка остановилась на чем-то одном, даже, к примеру, на феминизме, с «Барби» можно было бы иметь дело. А так – за всем этим чувствуется холодный расчет на успех, который зритель моментально переварит после просмотра.

Ну правда. Финал, где очеловеченная Барби записывается к гинекологу – это остроумно и смешно?

В жестоком поединке, проходящем на территории проката, «Барби» предсказуемо победила. За этим фильмом стояли слишком большие силы: накаченный торс Райана Гослинга, гламурная Марго Робби, музыкальная попсня с танцующими девками… Этого не победить никому, включая такого монстра аттракционов, как Кристофер Нолан.

Но остается последний вопрос – как эти фильмы попали к нам в прокат, несмотря на бурчания главного культурного органа страны?

Если бы Минкульт хотел запретить «Барбигеймер», он бы это с легкостью сделал. Ему не стоило труда обрубить прокатное удостоверение «Капитану Волконогову» Меркуловой и Чупова, «Искушению» Верховена, «Жене Чайковского» Серебренникова. Эти ленты не демонстрировались даже в подпольном прокате, а блокбастеры Нолана и Гервиг сегодня невозмутимо собирают миллионы в российских кинотеатрах.

Очевидно, что дело здесь не в покушениях на традиционные ценности, которые в России приобрели какой-то странный статус политического инструмента. Просто Министерство культуры официально не хочет подвергать национальную индустрию репутационным рискам. Не стоит забывать, что более 90% западных компаний по-прежнему остаются в России, невзирая на санкции, международную обстановку и прочие антирусские соглашения. Через Фонд кино, который публично выразил недовольство нелегальным прокатом, Минкульт заявил всему миру: «Мы против пиратства! Мы хорошие!». А сам втихаря одобрил показ «Барби» и «Оппенгеймера», чтобы кинотеатры получили рублевый допинг и продолжили нормально функционировать.

Главное, чтобы эти деньги пошли на хорошее дело. А то мы знаем, как это бывает.