Вадим Левенталь: ВЕЗУВИЙ И КОТЫ

Я начал писать для «Ваших Новостей» ровно год назад, в свой день рождения. Сегодня опять утро 25 октября, у меня снова день рождения, и мне уже сорок один. 

Вадим Левенталь

Год назад план был такой: не писать о политике, не писать ничего не дай бог по повесточке, не реагировать на инфоповоды и не следить за тусовочкой, а вместо этого – писать что бог на душу положит про то, на что глаз упадет. Питерская меланхолия, мелочи жизни, размышления о вечном, разный литературный стафф – вот это вот все. Казалось, жизнь более-менее устаканена, все примерно понятно, и что может пойти не так? Оно, конечно, все всегда летит туда, куда завещал Егор Летов, но так это имманентное свойство мира, причем только если смотришь с некоторого отдаления, а изо дня в день не меняется почти ничего, сегодня тот же день, что был вчера…

Ну и вот. А дальше вы знаете сами. За год жизнь поменялась так, что хоть стой хоть падай. В феврале мне, как, может быть, и многим, на мгновение, на несколько дней, показалось, что речь идет о еще одном 08.08.08, но какое там.

Бывают тектонические сдвиги, а бывают извержения вулканов. Тектонический сдвиг – штука долгая, так глазом и не заметишь, кто бы что ни говорил. А вот взрыв – это да. Не то что заметишь, а как бы не убило. Кстати, в этом году археологи доказали, что извержение Везувия произошло не в августе, как все думали, на слово поверив Плинию, а в октябре – вроде бы 24-го, но это не точно, так что я буду считать, что 25-го. На мой день рождения. Мне так интереснее думать. Если не хотите сегодня выпить за мой день рождения, можете выпить в память о погребенных Помпеях и Геркулануме.

Так вот про февраль-2022 не получится думать, что это тектонический сдвиг, слишком все быстро, мгновенно, круто очень уж – взрыв, извержение, землетрясение. И дело не только в мировой политике – санкции, похороненный «Северный поток», разворот на восток, обвальный мировой кризис, на полную мощность заработавшие военные производства по всему миру, что там еще. 

Дело в том, что круто изменилась жизнь. Ну то есть каждая конкретная жизнь у огромного числа людей. Самая обычная жизнь, которой жили Петя, Маша, Вася и Оля. Может, не у всех-всех-всех, но у очень и очень многих.

Кто потерял работу, кто остался без заказов, кто внезапно сорвался в другую страну, кто вдруг остался без второй половинки, сорвавшейся в другую страну. Многие оставили котов и собак – даже у них жизнь поменялась. У кого-то и наоборот – дела вдруг пошли в гору. Кто-то пошел на войну, а у кого-то выросли бюджеты. Что ж, вот так вот оно и устроено.

Раз уж зашла речь про Везувий. Мне в Италии рассказывали. Раз в несколько лет Везувий (а это национальный парк вообще-то) горит. Делается это так. Берется кошка (опять кошка!), ей к хвосту привязывается пакля и поджигается. Кошку отпускают. Кошка чувствует, что сзади горит, и в ужасе бежит со всех ног (лап) по склону горы. По дороге поджигает все. Умирает в страшных мучениях, но дело сделано – национальный парк горит.

После этого центральное правительство в Риме выделяет деньги на реконструкцию парка – ну там землю вскопать, деревья заново посадить, – и деньги радостно пилят местные власти. Которые, так уж исторически сложилось в южной Италии (впрочем, только ли в ней?), органически накрепко связаны с мафией. Ну а несколько лет проходит, и находится новая кошка.

Метафора, однако.

Украина стала такой кошкой. Привязали к хвосту Бандеру, подожгли и отпустили. И вся Европа полыхает. А бюджеты найдется кому попилить. Впрочем, бог с ними, с бюджетами. Я же про маленькую жизнь маленьких людей.

Год – это очень мало так-то. Ну вот отмечаешь день рождения, а кажется, что прошлый едва ли не вчера был. Обычно. Но не в этот раз. В этот раз кажется, что парочка дней рождений где-то потерялась. Слишком уж многое изменилось. Работа, жилье, друзья, семья – мог бы я представить 25 октября 2021 года, что все насколько изменится? Нет, не мог.

В Помпеях тоже не могли. А тут такое. Впрочем, изменилась, но ведь не кончилась, продолжается, просто она теперь другая. Другая, но тоже жизнь. Ту колонку год назад я закончил словами Аввакума: «Инда еще побредем». Ну и еще побредем. Со времен Аввакума четыреста лет прошло. И все бредем.