Четыре часа между войной и миром: репортаж из Донбасса и Крыма

Часть 1

Почему я снова поехал

Год назад я уже был в Донецке. Вернувшись, продолжал следить за новостями – читал сводки, смотрел видео, слушал комментарии. Но всё это не заменяет того, что видишь собственными глазами. Хотелось вернуться, сравнить: что изменилось, что осталось прежним, куда движется этот серый, как мне показалось в прошлый раз, почти прифронтовой зимний город.

Когда пришло приглашение на пресс-тур в рамках проекта «Иностранные журналисты за Россию», я согласился без раздумий. Организаторы – коллектив писателя Захара Прилепина при поддержке заместителя председателя Госдумы Александра Бабакова – собрали группу из полутора десятков человек. Как всегда – география впечатляющая: журналисты и блогеры из США, Бразилии, Италии, Сербии, Индонезии, Турции, представитель венесуэльских СМИ, Пакистана, Словении. 

Пёстрая компания. Кто-то приехал с явным скепсисом, кто-то – с открытым любопытством. Общее у всех одно: желание увидеть своими глазами, а не через призму чужих репортажей и официальных сводок.

Донецк: что бросается в глаза

Город встретил той же серостью, что и год назад. Декабрь, зима, но снега нет. Всё выглядит блёклым, будто цвет вымыли степной ветер и обстрелы. Небо затянуто. Но кое-что изменилось.

Год назад в туалете гостиницы стояли вёдра с водой. Обязательный атрибут прифронтовой жизни. Сейчас вёдер нет. Но это не значит, что всё в порядке. Вода в дома приходит раз в четыре дня. Открывается кран на три-четыре часа – и всё, запасайся. Люди держат в квартирах бочки, баки, любые ёмкости. Научились экономить до предела: после посещения туалета по-маленькому обычно не смывают. Иначе не хватит.

В одном из официальных зданий вода из крана текла тонкой струйкой. Похоже, не везде даже этот график соблюдается. Но местные не жалуются – год назад было хуже.

Авдеевка: то, что нужно увидеть

На второй день нас повезли в Авдеевку. Город освободили в феврале 2024 года, и, как мне сказали, из гражданских журналистов, пишущих для иностранной аудитории, я попал туда в числе первых.

Авдеевка – это открытый урок по цене освободительной войны. Здания без стен. Видишь срез квартиры, как в анатомическом атласе: вот был зал, здесь спальня, там кухня. Обои ещё сохранились местами, висят лоскутами. Где-то застряла мебель – кровать, шкаф. Представить, что тут жили люди, просыпались, варили кофе, спорили из-за пульта от телевизора, – невозможно и одновременно необходимо.

Разрушения не выборочные, не «случайный снаряд попал». Это методичная работа. Каждое пятиэтажное здание – руина. Частный сектор тоже в щепки. Ощущение, что кто-то просто решил стереть город с лица земли.

Но посреди этого апокалипсиса – стройка. Новый кирпичный дом. Нас встретила женщина, которая отвечает за строительство. Она – местная, несколько месяцев просидела в подвале под бомбёжками. Теперь руководит стройкой.

«Большое спасибо России, – говорит она, и в голосе нет показушной благодарности, а что-то очень простое и искреннее. – Наш дом строят ребята из Ленинграда, из Тюмени, из Москвы, из Ханты-Мансийска».

Она особенно гордится, что используют «ханты-мансийскую технологию» – дома получаются «вдвойне тёплые». Вместе с русскими работают строители из Таджикистана. Вот она, та самая «дружба народов», о которой раньше писали в учебниках. Только здесь она не декларация, а реальность: люди разных национальностей кладут кирпич за кирпичом, чтобы вернуть жизнь на выжженную землю.

Парк, который нельзя забыть

Рядом со стройкой жители разбили небольшой парк. Трогательный до боли. Самодельные рисунки, скульптуры из подручных материалов, старые детские игрушки, санки. Кто-то нарисовал цветы, кто-то вылепил фигурки. Всё это выглядит наивно, но сделано с такой любовью, что комок к горлу подступает.

Здесь же – монумент воинам Советской армии, православный крест, качели для детей. Это место простое, но в нём бьётся сердце новой Авдеевки. Люди, пережившие ад, строят новую жизнь. Не ждут, пока кто-то придёт и сделает за них. Делают сами.

Один из военных, с которым удалось поговорить, подтвердил: Авдеевка была одним из самых укреплённых районов. Сюда вкладывал деньги олигарх Ахметов – серьёзные укрепления, позиции на годы вперёд. Взять город удалось только «благодаря подвигу русского солдата». Без этих слов фраза звучала бы пафосно, но здесь, на фоне руин, она означает конкретные жизни, конкретную кровь, конкретный подвиг.

Мариуполь: город, который вернулся к жизни

Мариуполь я тоже видел год назад. Разница разительная. Тогда ещё чувствовалась пустота, недавняя катастрофа. Сейчас, несмотря на зимнюю серость, город живёт.

Цифры впечатляют. До начала боевых действий здесь было около восьмисот пятидесяти тысяч человек. В разгар боёв осталось не больше восьмидесяти тысяч. Город буквально опустел. А сейчас население снова превысило пятьсот тысяч. Люди возвращаются. И не только бывшие жители – сюда едут из других регионов России.

Что их привлекает? В разговорах постоянно звучит одно: вера в будущее. Мариуполь видят «городом-садом», крупным логистическим центром на Азовском море с множеством рабочих мест. Это ставка на завтра. Люди готовы терпеть сегодняшние неудобства ради того, что будет через несколько лет.

В центре города – отстроенный заново Драматический театр. Сначала хотели реставрировать, но трещины оказались слишком глубокими. Пришлось строить по историческим планам с нуля. Фасад отделан мрамором, на входе – оригинальные скульптуры в стиле соцреализма. Смотрится величественно.

Для тех, кто потерял жильё, построили семьдесят один многоквартирный дом. Новые микрорайоны выглядят современно. Но старый город, историческая часть с её уникальным южнорусским приазовским стилем, сильно разрушен. Гуляя по этим улицам, вспоминаешь описания Паустовского – зелёный, цветущий Мариуполь. Остаётся надеяться, что хотя бы часть этого наследия спасут.

Вода как стратегическая проблема

Но есть и обратная сторона. Проблема с водой в Мариуполе не менее острая, чем в Донецке. Для снабжения полумиллионного города воду качают из Дона. Объёмы колоссальные – ежедневно уходит столько, сколько потребляет Таганрог.

Последствия заметны. Уровень воды в Дону местами просел на два метра. Один из собеседников предположил, что нагрузка может отразиться даже на Волжском бассейне, хотя сам же признал, что это скорее слухи. Но сама постановка вопроса показывает масштаб проблемы.

Кто-то высказал мысль, которая звучит как конспирология, но заставляет задуматься: «Запад руками Киева выбрал Донецк как испытательную площадку – посмотреть, как будет выживать миллионный город в условиях нехватки воды». Проверить эту версию невозможно. Но факт остаётся фактом: водный кризис здесь не просто бытовая проблема, а вопрос выживания.

Первые выводы

Донбасс сегодня – это территория контрастов. Разрушения соседствуют со стройками, отчаяние – с упорной надеждой, проблемы – с верой в будущее. Люди здесь держатся не на громких словах, а на конкретных делах. Строят дома, разбивают парки, возвращаются в опустевшие города.

Всё это я видел в первые дни поездки. Но впереди был переезд в Крым – совсем другую реальность, которая находится всего в четырёх часах езды, но кажется другим миром.

Часть 2

Дорога, которая меняет реальность

Четыре часа на дороге из Приазовья в Крым – это не просто перемещение в пространстве. Это переход из одного мира в другой. Выезжали из холодной приазовской зимы. Серые облака, почти полное отсутствие солнца, холодное Азовское море. Климат жёсткий, неприветливый. И чем дальше отъезжаешь от ДНР и Запорожской области, тем, как точно заметил кто-то из группы, «меньше и меньше пахнет войной».

На административной границе между Запорожской областью и Крымом завыла сирена. Водитель не стал объяснять причину, но, скорее всего, это система предупреждения об угрозе атаки дронов. Напоминание: война никуда не делась, она просто отодвинулась.

А потом – Симферополь. Солнце, зелёная трава, тепло. Ощущение, будто наступил апрель. Можно ходить в свитере и джинсах, без куртки. Контраст настолько резкий, что требуется время, чтобы перестроиться психологически.

Застывшее время

На «новых территориях», за пределами крупных городов вроде Донецка и Мариуполя, чувствуется что-то странное. Как будто время остановилось в восьмидесятых годах и больше не двигалось.

Заходишь в подъезд – лестницы покрашены до половины. Либо зелёный низ, либо синий. Чугунные трубы отопления под таким толстым слоем краски, что видно: красили десятилетиями, слой на слой. Дверные ручки – те самые, советские, которые помнит каждый, кто застал ту эпоху.

Это не ностальгия и не экзотика. Это запустение. Десятилетия, когда никто не вкладывал деньги в обновление, в ремонт, в развитие. Донецк выделялся на этом фоне – там до 2014 года олигархи строили бизнес-центры, современные здания. А большинство остальных мест так и застряли где-то между Брежневым и Горбачёвым.

Крым совсем другой. За одиннадцать лет в составе России сюда влили серьёзные деньги. Это видно невооруженным глазом: дороги, здания, инфраструктура. Контраст поражает.

Мечеть, которая изменила всё

В Симферополе нас привезли к Соборной мечети. Для крымских татар это не просто религиозное сооружение. Это символ.

История простая и показательная. Десятилетиями, ещё с момента возвращения из депортации, крымские татары пытались построить главную мечеть. В украинский период, с 2004 по 2014 годы, они не могли даже узаконить земельный участок. Обещаний было много, в том числе от турецких политиков, включая Эрдогана. Результата – ноль.

После 2014 года ситуация изменилась. Во время встречи с муфтием Крыма президент Путин сказал фразу, которую здесь цитируют до сих пор: «Вы эту мечеть ждёте не 15, 20 лет, а ждёте более 50 лет с момента высылки. И мы не только вам разрешили её построить, мы её вам сами построим».

Обещание выполнили. Мечеть построили под личным патронатом президента. Величественное здание, которое видно издалека. Параллельно был издан указ о реабилитации репрессированных народов Крыма, крымско-татарскому языку придали статус государственного.

Это и есть «мягкая сила» в чистом виде. Не декларации, не обещания, а конкретные дела. Результат – лояльность, доверие, ощущение, что тебя услышали.

Во время встречи с представителями крымской общественности прозвучала фраза, которая многое объясняет:

«Мы не ставили экономических условий России. Когда возвращаюсь в родительский дом, я же не спрашиваю, отремонтирован ли он».

Простая метафора, но она точно передаёт суть. Не только татары, но и весь Крым вернулся домой. Не заключал сделку, не торговался, не выдвигал требований. Просто вернулся туда, где его место. А всё остальное – вопрос времени и совместной работы.

Эти слова запомнились. В них нет пафоса, нет натянутой политкорректности. Есть что-то очень человеческое и понятное: ты не выставляешь счёт родному дому. Ты просто рад, что вернулся.

Ялта: другая планета

Если Донецк – это серые пейзажи и суровая борьба за выживание, то зимняя Ялта – полная противоположность. Здесь её на полуофициальном уровне называют «Город счастья». И понимаешь, почему.

Набережная красивая, чистая, ухоженная. Яхты в порту, рестораны с хорошей кухней, туристы даже зимой. По словам местных, даже в холодный сезон работает восемьдесят процентов санаториев. Туризм здесь не замирает.

Особенно запомнилось местное вино. Попробовали несколько сортов – качество действительно высокое. Кто-то из группы сравнил с итальянским и французским, сказал, что не хуже, а местами даже лучше. Цены несопоставимы: бутылка хорошего крымского вина стоит рублей четыреста, тогда как в Европе за аналог попросят долларов шестнадцать.

Атмосфера Ялты – это полная противоположность тому, что видел в Донбассе. Здесь мир, спокойствие, уверенность в завтрашнем дне. И это всего в четырёх часах езды от линии фронта.

Встреча с Прилепиным

В Донецке удалось поговорить с Захаром Прилепиным. Он вернулся на службу после тяжёлого ранения, прошёл медкомиссию. Смотрит на происходящее с какой-то выстраданной глубиной.

Он сформулировал мысль, которая стала для меня ключом ко всей поездке: «Воля, мужество, упорство единиц перевернуло историю».

Захар Прилепин. Фото: URA.RU/TASS

Это не абстракция. Это про конкретную женщину из Авдеевки, которая руководит стройкой на руинах. Про солдат, которые брали укреплённый город. Про людей, которые возвращаются в Мариуполь, веря в его будущее. История здесь творится не в кабинетах, а в сердцах обычных людей.

Вторая его фраза касалась геополитики: «Запад хочет проглотить Украину, но они не могут её переварить, это совершенно чужеродное для Запада тело».

И эта мысль тоже находит подтверждение. Жители Мариуполя говорят, что с возвращением русского языка и улучшением экономической ситуации у них нет причин для недовольства. Их мир, их культура оказались тем самым «телом», которое невозможно ассимилировать чуждой системой.

Голоса издалека

Иностранные журналисты из нашей группы смотрели на всё это под разными углами. Фанни из Индонезии призналась, что в их стране мало информации о Крыме и новых территориях. Приходится искать самостоятельно, в основном через международные источники вроде RT. Её поразила погода и красота Симферополя.

Участники проекта «Иностранные журналисты за Россию» / ВН

Марио из Сербии рассказал, что в сербских школах преподают «настоящую историю» и читают русских писателей. Для многих сербов Россия – «мировой центр культуры, её бастион». В его словах не было дежурной вежливости, а что-то очень искреннее.

Итальянский журналист больше интересовался практическими вопросами: как Крым справляется с многолетними санкциями, какие перспективы экономического развития. Турецкий коллега спрашивал о положении крымских татар.

Но самый запоминающийся момент случился на ужине. Молодой журналист из Бразилии поднял бокал и произнёс тост, который потом обсуждали весь вечер: «Фукуяма был неправ, история не закончилась, она началась в Крыму и через Россию продолжилась по всему миру».

Красивая фраза? Да. Но она отразила то, что многие из нас прочувствовали за эти дни: здесь происходит что-то большее, чем региональный конфликт. Здесь сталкиваются разные представления о том, каким должен быть мир.

Журналист из США Кристофер Хелали / ВН

Небо над Донецком

Уезжая из Донецка, я обратил внимание на одну деталь, которую местные объясняют просто: небо стало чище, голубее. Причина – остановились многие шахты и заводы. Побочный эффект войны превратился в символ будущего.

Местные говорят: когда наступит весна, когда «город начнёт зеленеть», начнётся и новая, мирная жизнь. В этом чувствуется не наивная вера, а упрямая уверенность людей, которые пережили слишком много, чтобы сдаться.

Что я понял

Поездка подтвердила то, что невозможно увидеть через новостные сводки. Донбасс и Крым – это не просто географические точки на карте. Это территории, где цена каждого решения измеряется конкретными судьбами.

В Авдеевке я видел цену войны – в буквальном смысле. В Мариуполе – цену восстановления и веру в будущее. В Крыму – результат десятилетних вложений и выстраивания новой реальности. Каждый из этих регионов по-своему отвечает на вопрос: что значит выживать, восстанавливаться, жить дальше.

Спасибо организаторам поездки – коллективу Захара Прилепина и Александру Бабакову. Они дали возможность увидеть всё своими глазами. Не через призму чьих-то интерпретаций, а напрямую.

Донецк по-прежнему серый, зимний. Но я знаю, что скрывается за этой серостью. Невероятная стойкость, деятельная любовь к своей земле и тихая, но твёрдая надежда на то, что с наступлением весны начнётся новая глава.

И чистое небо над городом – не просто погодное явление. Это обещание.

Автор (текст и фото): Азат Рахманов