Мне как уроженцу Уфы – провинциального города-миллионника, что в Приуралье, всю жизнь не даёт покоя вопрос о феномене «уфимского рока».
Дело в том, что, с одной стороны, Уфа – типичная глубокая и депрессивная российская провинция, да еще с азиатским колоритом, поскольку с 1922 года этот губернский город на реке Белой стал столицей Башкирской АССР. Башкирия – центр нефтедобычи и нефтехимии, здесь с советских времен много оборонных заводов, поэтому город может похвастаться хорошими, неплохого российского уровня техническими вузами – авиационным и нефтяным университетами (раньше, естественно, институтами), но вот гуманитарная прослойка здесь тонкая.
В соответствии с советской национальной политикой здесь больше поддерживались государством, скорее, башкирские, чем русские культура, литература, театр, кино (хотя нельзя сказать, что на долю русских «мастеров искусств» вообще ничего не оставалось).
И вдруг в 1980-2000 гг. Уфа, о существовании которой многие москвичи, живущие внутри Садового кольца, вероятно, и не подозревали, превратилась в один из центров «русского рока». Юрия Шевчука – создателя и лидера группы ДДТ и Земфиру Рамазанову – «лицо женского рока России» представлять не надо. Но ведь это только «вершина айсберга».
Выходцы из Уфы создали постгранжевую рок-группу «Люмен», которая известна не только в России, но и за рубежом. Из Уфы же и гранжевая команда «Год Змеи», а также известная в кругах любителей «альтернативы» «Светотень». И таких команд немало.
Хотя ведь в Уфе даже захудалого рок-клуба нет, нет и нормальных студий звукозаписи. Есть, правда, приличный Институт искусств (теперь – академия), с которым связана хорошая оперная школа (Радик Гареев, братья Аскар и Ильдар Абдразаковы), но, как говорится, где опера, а где – рок. Недаром, появившись в Уфе, разные рок-дарования неизбежно покидают этот «город на горе» (никаких намеков на США, так Уфу назвал Шевчук) и обосновываются в каких-нибудь более «продвинутых» мегаполисах вроде Москвы и Питера. Но появляются они, «как грибы после дождя» (никаких намеков на Кастанеду!), именно в Уфе.
Это касается не только русскоязычного рока. Лидер татарской группы GAUGA (солист, автор текстов и музыки) Оскар Юнусов – выходец из Бирска, маленького башкирского городка, находящегося в часе езды от Уфы. Что же такое распыляют в воздухе Башкирии, что способствует формированию и росту именно рок-культуры?
Кажется, я нашел ответ на этот вопрос. Символом Башкирии является Салават Юлаев. Он национальный герой башкирского народа, поэт, воин, участник восстания Емельяна Пугачёва, перешедший со своим отцом Юлаем на сторону «казацкого царя» и получивший от него чин полковника. Салават был жестоко наказан после подавления восстания, сослан на каторгу, где погиб. Саму память о нем – авторе многих стихов и песен, которые пели башкиры, имперское правительство пыталось искоренить (башкирам даже запретили называть детей Салаватами). Зато в советские времена он стал официальным символом республики, его фигура попала на герб, его стихи учили дети, ему поставили памятник, в честь него сняли фильм. Еще бы – борец с царским режимом, да еще такой, кто воевал не против русских (как многие вожди других башкирских восстаний), а вместе с русскими против крепостницы-немки на троне.
В постсоветскую эпоху произошла переоценка. Русские националисты, идеализирующие имперскую эпоху, пытаются объявить его «бандитом», мол, он же с Екатериной воевал, а она «присоединила Крым»! О том, что они с отцом были монархистами и, вероятно, искренне видели в Пугачёве спасшегося Петра, помалкивали раньше и помалкивают сейчас. Но я не об этом. Башкиры все равно не откажутся от своего Салавата. Он давно уже превратился в воплощение башкирского национального характера. Он для них – как Илья Муромец для русских.
Салават олицетворяет одну из важнейших черт этого характера – свободолюбие, готовность встать на борьбу за свои права. Весь XVIII век башкиры бунтовали. В гражданскую войну восстали и примкнули к самой радикальной силе, к большевикам. В годы Великой Отечественной создали свою национальную кавалерийскую дивизию. И эту характерную черту башкир в течение последних 100 лет государство облекает в идеологическую оболочку, пропагандирует всеми способами, идеализирует. Естественно, человек, выросший в республике, где дух бунта стал частью официальной идеологии, обязательно пропитывается им, даже если он и не башкир «по крови» (Шевчук – полутатарин, полуукраинец, а Земфира – татарка).
А теперь мы подошли к самому главному. Рок-музыка и, шире говоря, рок-культура и есть современное выражение бунтарского духа, восстания против буржуазной трусости и конформизма. Пусть простят меня пуристы от башкирской культуры, но мне кажется, что если бы Салават Юлаев жил сейчас, он играл бы и пел рок. Причем именно «уфимский рок» – бунтарский, с политической, социальной подоплекой.
Этим «уфимский рок» похож на своего «соседа», на знаменитый «свердловский рок» («Урфин Джюс», «Наутилус», «Настя», «Агата Кристи»). Тоже жесткий, тоже актуально-социальный. И вот что мало кто замечает: Екатеринбург и вообще русский Урал – это, как и Башкирия, географический ареал пугачёвского бунта. Там, где гуляли Емельян Пугачёв, Чика Зарубин и Салават Юлаев, играют остросоциальный самобытный рок, столь отличный от заимствованного и мирно-заумного рока Москвы и Питера. А ведь пугачёвщина и западную Сибирь охватила, а там Омск, родина Егора Летова.
И я горд, что «парень я с Урала», и когда я слушаю старенький «ДДТ» (сейчас, по-моему, Шевчук стал каким-то бледным европейским либералом), я вспоминаю есенинское «сумасшедшая, бешеная, кровавая муть». Вот она – современная пугачёвщина духа.
Я б закончил свою заметку на этом месте, но, как говорится, жизнь вносит свои коррективы. В последние годы мастодонты русского рока все чаще заставляют меня и моих единомышленников стесняться наших юношеских пристрастий. То Андрей Макаревич перед украинскими карателями выступит, то Юрий Шевчук сторонников «крымской весны» «долбанными псевдопатриотами» назовет, а то легендарный БГ в обнимку с ожиревшим Антоном Геращенко из «Миротворца» фотографируется.
Это можно было бы объяснить тем, что наши рокеры всегда были противниками того, что насаждает госпропаганда. Но ведь те же Шевчук или Макаревич в свое время агитировали за Ельцина, и то, что он был президентом, их не смущало. В позднесоветском роке была червоточинка. Если на Западе рок действительно родился как сплав «белой» и «черной» культур (блюзов «черных» и «кантри» белых), а значит – как низовая народная «культурная революция», то у нас в 70-80-е рок был в определенной степени «бунтом мажоров», антисоветской статусной интеллигенции (Макаревич – сын крупного архитектора, Кинчев – ректора, Шевчук – военного). Она свое отбунтовала и, получив место в шоу-бизнесе, превратилась в антисоветских либералов, которые «за капитализм».
Но есть другой рок, народный, революционный – вроде песен Летова или Янки. В старом русском роке было не только антисоветское брюзжание, но и «моменты истины». И в новом роке есть дерзкие революционные команды. Пугачёвщина с бас-гитарами продолжается.
Водители выставили фуры на трассе Киев - Одесса в знак протеста против закона о мобилизации
Также он добавил, что по итогам неформальной встречи двух лидеров «химия» между ними упрочилась
Украина попросила помочь определить цели на территории РФ для нанесения ударов
Печальное состояние современной русской литературы
Выборы президента США состоятся 5 ноября
Зачем глобалисты финансируют пропалестинские митинги