Никита Третьяков: «Идет ожесточенная закулисная борьба разнообразных групп в нашей стране, в Европе, в США, в Великобритании, в Турции…»

Геополитические качели, на которых в последние месяцы качаются Россия и США, снова улетели в сторону дипломатического тупика. Любые договоренности Путина и Трампа заканчиваются ничем – то ли из-за невменяемости агрессивного и аутичного Зеленского, то ли из-за циничности его европейских советчиков. Но факт остается фактом: на фоне успешного наступления Армии РФ украинский президент продолжает талдычить о том, что не собирается «торговать территориями». Проводить у себя выборы он тоже не планирует. И выглядит всё это так, как будто он собрался тянуть резину вечно.

США. Нью-Йорк. Президент Украины Владимир Зеленский во время встречи с канцлером Германии Олафом Шольцем. Фото: dpa/picture-alliance/TASS

С нашим постоянным спикером, журналистом и воином СВО Никитой Третьяковым мы поговорили о шансах на завершение украинского конфликта и ситуации на фронте. 

«ВН»: – Никита, все переговоры на Аляске и в Вашингтоне закончились ничем?

– Давайте, раз вы затронули ситуацию на фронте, просто пару слов о ней скажем. Я не хочу умалять успехи нашей армии и преуменьшать героизм бойцов и офицеров, которые выполняют боевые задачи. Они делают это каждый день изо всех сил, искренне, не щадя себя, преодолевая нечеловеческие условия и не только рискуя своими жизнями, но и отдавая свои жизни ради этих боевых задач, ради их успешного выполнения. 

Кажется, у Владислава Шурыгина я видел статистику, что за 2025 год среднее продвижение наших войск вперед составило 13 квадратных километров в день суммарно по всей линии фронта.

Линия фронта у нас большая – порядка тысячи километров насчитывалось. Это без Курской области и теперь вот Сумской области. Даже без этого участка было порядка тысячи километров, а то и больше. Но даже если бы все эти продвижения были сконцентрированы исключительно в Донецкой Республике, то на освобождение оставшихся участков, временно оккупированных ВСУ, с такой скоростью ушло бы, по моим прикидкам, порядка 400 дней. 

Никита Третьяков

Это только ДНР. Если бы все продвижения, которые у нас есть, были бы сконцентрированы именно там и если этот темп сохранится. Четыреста дней – это больше года. Если от сегодняшнего дня – это приблизительно поздняя осень 2026 года. Вот всё, что я имею сказать по поводу тех тезисов и возгласов, которые раздаются про то, что мы успешно наступаем и якобы «эти переговоры ведутся только для того, чтобы дать время нашему успешному выступлению». 

«ВН»: – Ведутся ли параллельно какие-то закрытые переговоры? Или это очередной дипломатический тупик?

– Ведутся ли они или это всё маневры на публику? Я не верю в мировые заговоры, не верю в абсолютную театрализованность политического процесса, какие-то заранее заключенные договоренности и прочие вещи, предполагающие невероятно мощную координацию огромных групп корыстно заинтересованных, влиятельных людей.

Как хорошо известно всякому, кто это пробовал, даже людей мало влиятельных и корыстно не заинтересованных скоординировать (даже малую группу) бывает очень сложно. А если мы говорим о людях со своим интересом, с влиянием, с карьерами, с капиталами и очень мощной мотивацией и субъектностью, то скоординировать их еще значительно сложнее.

США. Вашингтон. Президент США Дональд Трамп (в центре справа) и президент Украины Владимир Зеленский (в центре слева) во время встречи. Фото: AP/TASS

Я убежден, исходя из этого, что на всем протяжении специальной военной операции, пока она длится, идет ожесточенная закулисная борьба самых разнообразных групп. И в нашей стране, и в Европе, и в США, и в Великобритании, и в Турции, и в других странах – идет ожесточенная борьба различных групп, которые заинтересованы в различном исходе событий на украинском театре военных действий. И некоторые из них вообще заинтересованы в том, чтобы исхода никакого не было, чтобы этот вооруженный конфликт продолжался по возможности бесконечно. 

Признаки этой ожесточенной борьбы уже неоднократно из-за кулис показывались нам, широкой публике – в виде встреч, выступлений публичных лиц. А потом эти процессы снова скрывались за кулисами.

Сейчас мы снова из публичного этапа перешли в закулисный этап. И совершенно не станет новостью, если по итогам закулисного этапа окажется, что всё, что было сказано на публичном этапе, аннулировано или полностью переиграно, переформатировано.

Но это не значит, что борьба сама по себе имеет театральный характер. Нет, она ожесточенная – люди борются за свое будущее, за свои финансы, за судьбу своих семей, элитных родов, капиталы и прочее.

Никита Третьяков

Всё это очень далеко от радения за народ для большинства из них. Но за себя они радеют совершенно искренне.

«ВН»: – Тем не менее, с начала 2025 года, помимо театра боевых действий, добавился как будто отдельный театр дипломатии. А для чего, собственно говоря, все эти встречи тогда? Могли же вообще всё это делать втихаря?

– Нет, совсем втихаря не могли бы. Потому что публичность всё еще является одним из рычагов давления. То есть та или иная группа влияния добивается того, чтобы, скажем, Дональд Трамп или другой мировой лидер сделал определенное заявление – в надежде, что: 

а) публика той или иной стороны, услышав это заявление, создаст давление на противоборствующую группировку, поддерживая это заявление;

или что

б) определенные группы влияния ослабят свое давление, поняв, что решение уже принято, зафиксировано. И так далее. 

Это такой элемент игры. Он не единственный, не всегда решающий, но к нему прибегают, так как это одно из средств.

Франция. Париж. Президент Франции Эмманюэль Макрон (в центре), избранный президент США Дональд Трамп (слева) и президент Украины Владимир Зеленский (справа) во время встречи в Елисейском дворце перед церемонией открытия собора Нотр-Дам. Фото: AP/TASS

Поскольку очень мало чего надежного есть в мире реальной ожесточенной борьбы элит: никакие договоры подчас не соблюдаются, никакие обещания подчас не выполняются, применяются самые жестокие, бесчеловечные методы – предательство, подставы, всё что угодно. 

Поэтому в попытке всё-таки достигнуть какого-то результата, договоренности, какого-то прогнозируемого будущего применяются также все возможные средства. Апелляция к авторитетам, использование этих авторитетов. Соответственно фиксируются какие-то промежуточные итоги – в надежде, что они всё-таки не будут потом саботированы. Иногда это работает, а иногда, как мы видим, нет.

«ВН»: – Канцлер Германии Мерц заявил, что встречи Зеленского с Путиным не будет. И параллельно мы видим, что в немецких СМИ готовят население к тому, что вскоре вернется военный призыв, отмененный в 2011 году. Добровольцев там не хватает. Европа действительно готовится к военному противостоянию с Россией? Или это всё – тоже некая дипломатия внутри европейских стран, где они соревнуются, кто больше «выскажет озабоченность», при этом ничего не делая и не тратя бюджеты?

– Я думаю, что это три в одном. Есть такое правило в управлении и в политике, что если та или иная мера решает только одну задачу, то это плохая мера, плохое решение. Необходимо вырабатывать такие решения, которые бы закрывали сразу несколько проблем. 

Никита Третьяков / ВН

Мне кажется, что это именно такой случай. Потому что милитаризация, увеличение военного бюджета и милитаризация населения, призыв к определенной мобилизации, собранности, активизации – эти меры решают несколько проблем.

Наступит горячая фаза – эти средства будут применены. Они ведь будут уже созданы в плане ВПК и в плане действующей армии. Но и в отсутствии горячего конфликта – можно просто бесконечно к нему готовиться. Тратить на это бюджеты, прокручивать и пытаться искусственно оживлять свою экономику. Схлопывать под этим предлогом социальную политику, которая стала для них в Европе очень обременительной. И проводить целую массу мер под общим лозунгом подготовки к войне, которой может никогда и не быть. 

Одновременно – это так необходимая современной либеральной рыночной экономике новая модная идея. Если мы с вами вспомним последние годы, то в западных странах стало правилом, что каждые 3-4 года появляется некая главенствующая идея, за которой идут и малые инвесторы. И естественно, наибольшим выигрышем от этого пользуются большие капиталы, в первую очередь – банковские. 

Такими модными пузырями были технологии 5G, о которых теперь мало что слышно, зеленая энергетика, в которую Европа очень сильно вложилась. Такими модными идеями были и сейчас пока что являются криптовалюты. Теперь поднимаются технологии нейросетей. 

Никита Третьяков

И куда же дальше они поведут за нос своего массового малого инвестора, частного инвестора? На чем они его потом подразорят, при этом оставив большую часть денег себе?

Эту задачу вопрос милитаризации тоже решает. Уверен, что у них будет развернута программа «вложись в безопасность…». Дальше можно нужное подчеркнуть – Германии, Франции, Нидерландов, еще кого-нибудь. 

То же самое – ВПК, гарантированное каким-нибудь заказом государства или еще чем-нибудь. Потом всегда найдется способ, как всё это отменить, переиграть и остаться в плюсе. В первую очередь не госбюджету, а большому европейскому капиталу.

«ВН»: – А народы Европы субъектность вообще потеряли? Они, получается, будут есть любую повестку, которую будут предлагать элиты? То есть с людьми в Европе можно делать всё что угодно?

– На данный момент мой взгляд таков, что мы переживаем очень черный период исторического развития, когда большинство народов в так называемых «развитых странах» утратили субъектность – вследствие небывалого по историческим меркам развития информационных технологий, средств массовой информации и контроля их со стороны государства и крупного капитала. 

Более того, я уверен, что это снижение субъектности и, естественно, одновременно с этим повышение управляемости широкой публикой или народами – это феномен, который осознается элитами соответствующих стран и глобальной элитой. 

За этим последует отмена тех благ и послаблений в режиме эксплуатации, которые были даны широким массам населения именно для купирования недовольства, чтобы избежать каких-то восстаний, актов неповиновения и прочей гражданской активности. Сейчас, когда субъектность уменьшена, а контролируемость повышена, необходимость в этих подачках отпадает, и их можно отменить, при этом сохранив контроль. Я думаю, что всё это воспринимаются правящей элитой именно так.