Грядет ли вторая холодная или о чем говорит ордер на арест Путина, выданный Международным уголовным судом?

После президентского послания Федеральному собранию, в котором, в частности, Владимир Путин заявил о приостановке участия России в Договоре о мерах по дальнейшему сокращению и ограничению стратегических наступательных вооружений (ДСНВ), в экспертной среде стали появляться мнения, что отношения Запад и РФ постепенно скатываются к холодной войне. Точнее, ко второй холодной войне.

Так, глава Центра развития региональной политики Илья Гращенков, комментируя президентское послание, отметил, что «конкретное противостояние с Западом обозначено на уровне духовно-ментального». «И тот же договор об СНВ –это сдерживающий фактор. Это такая холодная война 2.0, в которой предложено побеждать не за счет боевых действий, а за счет научных и экономических прорывов», – пояснил эксперт. С ним солидаризовался (хотя и несколько более в радикальной форме) и политолог Борис Межуев, по его мнению которого холодная война уже началась: «Месседж, который передал Путин в послании, говорит о переходе противостояния России и Запада на новый уровень. В частности, речь идет о выходе нашей страны из Договора о нераспространении ядерного оружия. Возобновилась холодная война», – так он прокомментировал решение Путина о приостановке участия РФ в ДСНВ.

Тут, правда, есть важный момент, который стоит подчеркнуть: Путин объявил не о выходе из ДСНВ, а о приостановке участия. Хотя такой опции, вообще-то, договором не предусматривается: можно быть либо участником, либо из него выйти. Таким образом, этот шаг можно интерпретировать не как вызов Западу, а, скорее, сигнал, намек на то, что будет, если Запад и дальше продолжит проводить ту политическую линию, которую он и проводит сейчас. А именно (выделим главные моменты): снабжая Украину оружием, обложив Россию санкциями (по словам главы европейской дипломатии Жозепа Борреля, на конец первой декады марта Евросоюз исчерпал предел санкций против РФ) и буквально изолировав в политическом смысле (в плане западного направления, разумеется).

На этот сигнал Запад ответил поднятием ставок: 17 марта Международный уголовный суд (МУС) выдал ордер на арест президента России Владимира Путина, в котором говорится о якобы причастности российского лидера к «военным преступлениям, заключающимся в незаконной депортации населения», в том числе детей, и их незаконном перемещении в Россию.

Ясно, что по своей фактической направленности выдача ордера носит скорее декларативный характер. Однако у этого решения есть и некоторые не столь очевидные на первый взгляд последствия. Во-первых, это окончательный разрыв Запада с Россией, поскольку западные страны хочешь не хочешь, а должны будут исполнить это предписание, если Владимир Владимирович окажется в зоне их юрисдикции. А следовательно, все международные контакты России с Западом будут уже окончательно заморожены, поскольку, по словам прокурора Международного уголовного суда Карима Хана, ордер на арест Владимира Владимировича выдан пожизненно.

И вряд ли эта ситуация сдвинется с места, даже если в РФ поменяется власть: не будем забывать, что ордер был также выдан и на арест уполномоченного при президенте по правам ребенка Марии Львовой-Беловой, что указывает на то, что этот список будет, по всей видимости, пополняться, тем самым ликвидируя даже саму возможность восстановления отношений (ибо как-то не верится, что РФ начнет выдавать в Гаагу своих людей, тем более – высокопоставленных). Это – во-вторых.

В-третьих, по мнению Стивена Рэппа, экс-посла по особым поручениям, возглавлявшего Управление глобального уголовного правосудия в Государственном департаменте США, санкции с РФ не будут сняты до выполнения ордеров Международного уголовного суда. Отсюда: как бы ни закончился российско-украинский конфликт, какой бы мирный договор не был подписан – РФ все равно останется под санкциями. То есть выхода на Запад не будет очень долго.

И, наконец, в четвертых, США приветствовали это решение: «Я думаю, что это оправданно», – заявил американский президент Джо Байден, отметив, что хоть США не признает МУС, но ордер «является очень сильным аргументом». Следовательно, Штаты продолжат линию по ослаблению РФ – как минимум в форме прокси-войны с Китаем.

Таким образом конфликт России с Западом уже официально – юридически – перешел на новую стадию, на которой контакты делаются невозможными в принципе, причем в продолжении весьма неопределенного, но определенно длительного срока. А учитывая то, что Запад активно поддерживает Украину, а Россия покамест не показывает энтузиазма идти на уступки, этот конфликт принимает очень тревожные контуры. Второй холодной войны (беря во внимание то, что непосредственно прямого военного столкновения РФ с Западом нет, и все старательно пытаются его избежать)?

С точки зрения фактуры, действительно, можно говорить о второй холодной, как во времена СССР. Однако тут же в глаза бросается один момент, по сути, определяющий и не позволяющий говорить об этом конфликте/прокси-войне как о второй холодной. И этот момент – идеология. Точнее, ее отсутствие в современной России. Именно поэтому текущее противостояние нельзя назвать холодной войной, как во времена СССР, когда две сверхдержавы боролись не только на экономическом и прокси-военном (та же Корейская война, например, или Афганистан) полях, но и в идеологической плоскости. По существу, последняя была главной (а все остальные – ее внешними, физическими проявлениями): какая система лучше – западная, демократическая или советская, социалистическая?

Нынче этого нет и в помине, даже с натяжкой.

А теперь зададимся вопросом: а что, и в самом деле, России нечего тут предложить/противопоставить?

Теоретически – есть. Причем даже далеко ходить не надо. Решение – под носом, из самой что ни на есть повседневности: «Но, в целом, надо признать, что идеолог у нас всегда был один – царь. Идеологию в России создавали Владимир Красное Солнышко, Ярослав Мудрый, Иван Грозный, Петр Великий, матушка Екатерина, Ленин, Сталин. Лично. Сами. Рукотворно. Так что неважно, зовут или не зовут наших отцов-мыслителей (Проханова и Дугина – прим. авт.) в Кремль. Важно, что, судя по всем последним выступлениям главнокомандующего, он сам задумался о направлении нашей идеологии. Одного слова «патриотизм» для того, чтобы понять, куда мы идем, оказалось мало. Оно слишком большое и ничего в сложной ситуации не объясняет. А надо, чтоб объясняло. Если одни патриоты – испуганные, а другие – павшие, значит понятие это растянуто до безобразных кондиций. Надо сузить. Идеологию нам формулирует СВО», – справедливо отмечает Захар Прилепин в одном из выпусков «Уроков русского».

И действительно, казалось бы, сама реальность дает все основания для создания новой российской идеологии, которую можно было бы не только противопоставить Западу, но и, как говорится, запустить для внутреннего пользования. Потому что для противостояния нужно понимание – зачем. И вот в этом – основная задача идеологии.

И в этом плане с Прилепиным трудно не согласиться: да, в своих последних выступлениях Владимир Владимирович обозначил несколько теоретических (идеологических) моментов. Например, апробировал антиколониальный дискурс. Но проблема здесь в том, что по-хорошему этот антиколониальный дискурс – если страна не находится под внешним управлением, допустим, – надо чем-то подкреплять и подтверждать. Доказывать на деле, что у нас лучше. Причем озаботиться этим доказательством нужно было уже давно – даже не с 2014-го, а где-то с 2008-го, а то – и еще раньше.

Чем доказывать-подкреплять? Уровнем жизни, развитой экономикой, научными открытиями и проч. Задавать тренды (а наши горе-теоретики даже с традиционными ценностями разобраться не могут!).Задавать направления развития. Европа и (что обычно упускается самыми лютыми пропагандистами при высмеивании первой) Китай активно развивают возобновляемую энергетику, а в РФ к концу 2022 года (!) удалось газифицировать только 73% страны! Притом что РФ позиционирует себя как экспортер углеводородов! Та же СВО очень убедительно показала, что в технологическом плане РФ серьезно отстает от Запада (несмотря на всю эту похвальбу с «Сарматами» и другими новинками!), раз беспилотники, по крайней мере, по данным зарубежных СМИ (и такое чувство, что в данном случае они не брешут), приходится закупать у Ирана, который уже больше 10 лет под санкциями ЕС!

Впрочем, Ленин со Сталиным идеологию ковали тоже не в райских кущах. В условиях еще более суровых, чем те, что ныне за окном. Будем честными: гораздо более суровых. Поэтому что касается идеологии – тут, по всей видимости, вопрос не столько в условиях, сколько в желании, необходимости и способности. А вот с ними-то – проблема. Как показывает практика, желания большого нет, необходимости в Кремле не видят, да и со способностями – как-то не очень. К тому же есть и еще одно немаловажное обстоятельство. Ведь если вводить идеологию, ее надо вводить подо что-то – под мобилизационную политику, а это полная перестройка всей системы, выстроенной за двадцать с лишним лет. И выдержит ли режим такой фортель – очень хороший вопрос.

Поэтому и не шевелятся в плане идеологии, ограничиваясь лишь точечными преобразованиями (чаще всего – репрессивного характера). Понимая, что не потянуть ее, и уже поэтому, поскольку иного не остается, надеясь на авось (а может, Трамп на выборах победит!), как всегда это было в последнее время. Что все как-то образуется само собой. Главное – не делать резких движений, чтоб уж все не обвалилось. Поэтому нет, не вторая холодная, а политическая и экономическая изоляция (с громкими лозунгами о своем пути, антиколониализме, умеренном консерватизме и так далее). С одной единственной перспективой, на что намекает визит Си Цзиньпина: стать вассалом Китая, что РФ, по ходу, уже и готовится сделать.