Алексей Колобродов: «Писатель, открывавший новые материки в русской словесности, превратился в сугубо календарное явление»

18 сентября увидел свет новый роман Виктора Пелевина, получивший называние A Sinistra. Обстоятельства в мире литературы сложились так, что за творчеством таинственного русского писателя перестали следить даже его недавние фанаты. В последние годы Пелевин окончательно оторвался от реальности, которую некогда так удачно описывал, и переселился в свой выдуманный техно-фантазийный мир. Действие очередного ежегодного блокбастера снова разворачивается во вселенной Transhumanism Inc. – это будущее, где ученые могут отделять мозг человека от тела, помещать его в цереброконтейнер с мозговой жидкостью и подключать к нейросети, чтобы он видел симулированные цветные сны.

Виктор Пелевин. Фото: Владимир Солнцев/ ИТАР-ТАСС

Позволить себе такую радость могут богачи и сильные мира сего. И вот в одном из таких снов главный герой книги Маркус становится алхимиком-чернокнижником в Италии XVI века, беседует с магическим гримуаром, как с чатом GPT, учится принимать чужие обличья и вступает в интимную связь с Джульеттой. Сегодня мы беседуем о новом романе живого классика и его творческом пути с литературным критиком Алексеем Колобродовым. 

«ВН»: – Алексей, какие впечатления от новой книги?

– Давай начнём не с A Sinistra, но нескромно с меня. В 2018 году я напечатал текст (мне заказывали рецензию, а я вместо неё сделал эссе, фельетон/памфлет, который назывался «Пелевин: нельзя за флажки»). Это 7 лет назад было. И там я продекларировал, что, поскольку Пелевин был писателем когда-то, а стал приметой времени и персонажем календаря, своеобразным входом в отопительный сезон, то я перестаю его рецензировать и о нем говорить – не вижу особого смысла, пусть этим занимаются метеорологи, светские хроникёры и пр. 

А до этого я о нем достаточно регулярно писал – и, как мне кажется, небезынтересные вещи.

Алексей Колобродов

Я этот текст иногда перепечатываю в своих сборниках – он не потерял актуальности. Пару раз я нарушил этот обет: когда надо было поговорить о 25-летнем юбилее романа Generation П, это вещи, скорее, связанные с новейшей национальной историей, нежели с литературой. И вот нарушаю сейчас для «Ваших Новостей». 

Я не давал обещаний не читать его новых книг, но желания высказаться у меня по-прежнему не возникает. Читаю новый роман A Sinistra без особого увлечения. Увлекаться там нечем. Бесконечная эксплуатация одних и тех же штампов и приемов. Холостой ход, работа на воспроизведение отдельного самопаразитического жанра. 

Забавно, что появился жанр как бы рецензии на календарный выход очередного Пелевина. Рецензии сдают по весу, спешат отчитаться, и тексты эти вполне пародийного свойства. Обязательно рецензент, который считает читателя за полного идиота, упомянет, что это часть цикла Transhumanism Inc., привяжет к роману порядковый номер, обязательно подробно и нудно перескажет нам содержание (ну вдруг читатель действительно перестал читать Пелевина, а читает только этого замечательного критика). Обязательно будут упомянуты нейросети, перечислены маги и философы, текст составят абсолютно клишированные фразы, из которых о романе непонятно ничего. Зато готова рецензия. 

Алексей Колобродов

Это тоже уже какой-то особый абсолютно самопародирующий жанр: «новый роман Пелевина плюс строго ограниченные календарём анонсы и аннотации плюс вот этот корпус неотличимых рецензий». Какая-то квазииндустрия. Грустно на самом деле: когда-то замечательный совершенно писатель, открывавший новые материки в русской словесности, да бери выше, и в сознании, превратился в такое сугубо календарное явление.

Я в той заметке 2018 года предложил Виктору Олеговичу какой-то выход из этой дурной бесконечности, тем более сам он нас научил уметь спрыгивать с этого ржавого колеса Сансары и попытаться придумать себя в иных жизненных координатах, духовных, исторических, культурных и так далее. Это всё очень хорошо описано в романе «Чапаев и Пустота». Он сам этот путь указал, но по нему не пошел.

А я ему предложил написать книгу нон-фикшн, очерков, эссе, философских притч. Конкретные сюжеты: 300 рецептов заваривания чая с комментариями, иллюстрированный путеводитель по Внутренней Монголии, нормальные воспоминания о том, как он начинал печататься в журналах типа «Знание – сила» или «Химия и жизнь», о подпольной эзотерической Москве конца 80-х… Можно было придумать фальсифицированный том переписки с Карлосом Кастанедой… В общем, понятно, о чем я говорю – спрыгнуть, как с чёртова колеса, с череды похожих друг на друга романов. Уйти из этой вымороченной реальности. 

Алексей Колобродов

Но Виктор Олегович предпочел рецепт одного из персонажей фильма «От заката до рассвета». Я же не говорил, берите пример с меня, да? Ну вот, он нам путь указал, а сам этому пути не следует.

«ВН»: – Пелевин в нулевые и десятые как будто устроил из литературы некое подобие эксплуатационного кино, где есть вызывающие женские персонажи, узнаваемые поп-персонажи и так далее. Но сегодня это вызывает странные ассоциации со Стругацкими. Это такой эскапизм в псевдосредневековье. Может, Пелевин не может писать, о чем хочет писать?

– То, что Пелевин, собственно, даже в молодости был достаточно прилежным учеником Стругацких, так прямо тогда не считывалось, но ощущалось, конечно, всегда присутствовало. Даже если мы возьмем совершенно классический текст Стругацких «Трудно быть богом», то все эти путешествия нынешних пелевинских персонажей в Средневековье, в общем, как бы повторяют путь Руматы Эсторского. В этом сближении что-то такое и есть.

Аркадий и Борис Стругацкие на балконе московской квартиры Аркадия Стругацкого на проспекте Вернадского. 1980-е годы / Википедия

Другое дело, что это действительно писательский эскапизм. Побег от реальности. Мне кажется, в своё время, когда эту реальность Пелевин объяснял, успевая в этом много раньше других – футурологов, аналитиков, коллег-писателей, антропологов, современного ему общества и так далее, – это было здорово, ярко и совершенно замечательно.

А сейчас он с такой же скоростью и с таким же экзистенциальным пониманием процессов сбегает от этой реальности. В то время как мы живём в реально страшные и героические времена. 

Страна находится на мировоззренческом перекрёстке, но об этом Виктору Олеговичу, наверное, сегодня думать трудно, некомфортно. Это значит взять на себя некую ответственность, принять на себя не только сугубо личное, индивидуальное мнение, а говорить вместе с народом как минимум. А к подобной социальной роли он ни разу не готов. 

Поэтому, конечно, на подсознательном уровне – такой побег, эскапизм, заговаривание реальности, забалтывание её в этих совершенно умозрительных конструкциях.

Вот, наверное, мы поняли или попытались расшифровать то психологическое состояние писателя, которое безусловно отражается на его сегодняшних произведениях.

Виктор Пелевин. Одно из немногих интервью / ВН

«ВН»: – Сейчас многие вспоминают и публикуют предсказания Жириновского, над которым раньше все смеялись. А теперь вот это сбылось и то сбылось. И вдруг мировые СМИ показывают, что идут Путин и Си, и один другому якобы говорит, что сегодня можно жить до 150 лет. Ну невольно думаешь: а вдруг эти предсказания Пелевина о вечной жизни элиты сбудутся. А сбывшееся предсказание не оправдывает этой вторичности литературы? 

– По закону больших чисел обязательно что-то да сбудется. Удавшиеся предсказания ни в коей мере не оправдывает плохую литературу, вторичную литературу. Литературу, написанную на стёртом до полной засаленности языке. 

Мне кажется, что такие предсказания – сами по себе дело-то нехитрое. Жириновский был достаточно примитивный человек. Нельзя сказать, что он был какой-то чрезвычайно прошаренный или мистически одарённый субъект. Это был в определённом смысле идеальный обыватель. Любой обыватель может все эти прогнозы давать. Ничего сверхъестественного, ничего гениального в прогнозах Жириновского не было. Они были вполне элементарны. Достаточно было понимать ситуацию, иметь нормальное образование и немножечко смелости (или наглости, если угодно).

Это не есть что-то такое невероятно уникальное. Просто человек, который по природе своей всегда хочет заглянуть в будущее, наделяет людей, которые имеют свойство попадать в какие-то элементарные совершенно вещи, в футурологическую попсу абсолютной сверхъестественной силой. А ничего там сверхъестественного нет. 

Россия. Москва. Картонная фигура Владимира Жириновского в Федеральном избирательном штабе кандидата в президента РФ от партии ЛДПР Леонида Слуцкого. Михаил Гребенщиков/РБК/ТАСС

Сверхъестественное есть в хорошей, настоящей, замечательно сделанной литературе. А этого, к сожалению, мы уже давно у Виктора Олеговича не наблюдаем. Все эти предсказания абсолютно не стоят нескольких страниц замечательной, крепкой, яркой, образной, неожиданной, стилистически изощренной прозы – каковая есть в каждой странице сборника «Синий фонарь». 

«ВН»: – Но ведь не все книги Пелевина такие. Было недавно «Искусство легких касаний», где очень точно описана современность. В первой повести и в последнем рассказе. 

 – Ну никто же не говорил, что всё это надо выкинуть на помойку. Получаются у него по-прежнему иногда любопытные вещи. Другое дело, что нет этой смелости, нет побега за флажки, как это было в Generation П, в «Чапаеве и Пустоте», да и в «Священной книге оборотня», и даже в романе S.N.U.F.F., где предсказана вся ситуация с сегодняшней Украиной.

На сегодняшний взгляд уже и вампирская дилогия кажется достаточно сильной работой. Там тоже очень многие вещи проговорены вовремя и угаданы вовремя. Писатель-то Пелевин совершенно незаурядный, мы всё про него понимаем.

Ну дело в том, что где-то там священный огонь перестал гореть. Господь Бог перестал через него что-то транслировать. Вот это важно.

Обложка первого издания 2011 года / Википедия

«ВН»: – И всё дальше и дальше он от России как будто бы. Говорят, что он выехал куда-то, что живет в Южной или Средней Азии. Но ведь некоторые люди эмигрируют, а 30 лет потом еще только о России и могут говорить. 

– Главное-то не в том, что речь у него в романах не идёт о России. Главное в том, что русский остается его языком, но этот русский всё более и более теряет какую-то индивидуальность, теряет индивидуальный писательский звук, стиль и жестикуляцию. 

Он пишет всё более стёртым, совершенно нейросетевым языком. Не зря же идут слухи, что за Пелевина давно всё пишет нейросеть.

Может быть, он специально таковой демонстрирует, чтобы как можно дальше оказаться от корневой, оригинальной, настоящей России. Может, это такая стратегия. 

Алексей Колобродов

«ВН»: – По книгам Пелевина о вселенной Transhumanism Inc. хотят снять сериал. Это может быть что-то интересное?

– Я считаю, что достаточно интересна сама история с Пелевиным на экране. Ему тотально не везло с экранизациями. Потому что либо это было что-то невразумительное, детсадовское в коротких штанишках, либо это были работы режиссёра Виталия Гинзбурга. Generation П дошел до экрана, и актёрский состав там был незаурядным. Но сам фильм получился аляповатым и невразумительным. 

Тот же Гинзбург экранизировал «Ампир V» – и его даже не допустили до проката. Я его посмотрел. И хулигански полагаю, за совершенно странную для режиссёра с еврейской фамилией нагловатую апологию эстетики и стилистики Третьего рейха.

Если хотят экранизировать серию с Transhumanism Inc., то ради бога. Всегда эти разговоры идут, всегда толпы продюсеров бегают. Всегда выделяются вроде как большие деньги. Всегда режиссёры что-то заявляют – и ничего, в общем, не реализуется. 

Кадр из х/ф Generation P. / 2011 г., реж. В. Гинзбург по роману В. Пелевина.

Сколько лет у нас Виктор Олегович работает писателем? Виктор Олегович у нас работает с конца 80-х, скоро уже будет как 40 лет. И уже с середины 90-х шли разговоры о спектаклях, об экранизациях, обо всём… А результат получается вплоть до сегодняшнего дня достаточно невразумительный. Я думаю, это тоже его проклятие некоторое. Потому что одним из его жанров по сути является роман-комикс, он такой мастер визуальных решений, образов и сюжетов. Но он обречен пока на сугубо бумажное существование.