РЭП КАК ФЕДЕРАЛЬНЫЙ ПРОЕКТ

«Хочется, чтобы наши песни дошли до непосредственных адресатов – бойцов СВО»

Андрей Коробов-Латынцев: – Брат, пусть беседа начнется с этого доброго слова (важного, пожалуй, для русрэпа) и пусть она перейдет сразу к делу, к мясу, – поэтому, зная некоторые нюансы твоей работы над микстейпом «Рэп Взвод», спрошу тебя вот о чем: как ты думаешь, результат твоей работы, я имею в виду весь микстейп, удовлетворит грантодателей? Это вопрос, конечно, о взаимоотношениях с Системой. Его можно перефразировать так: ощутил ли ты себя системным человеком, работая над федеральным проектом от ПФКИ? Или же ты скорее осознаешь себя эдаким культурным ландскнехтом / чевэкашником, у которого, как говорится в известном фильме про лучших в аду, контракт с Родиной?

Андрей Коробов-Латынцев

Андрей Михеев: – Решил сразу начать с хардкора? Что ж, ну у меня есть формальный ответ: в нашем договоре с ПФКИ чётко прописаны объективные цифровые показатели, которые должен достичь проект к моменту завершения работы над ним. То есть – если (надеюсь, всё-таки когда) мы отчитаемся об опубликованном контенте, статистике прослушиваний и целевом расходовании средств, проект будет автоматически считаться успешным и все будут довольны.

Но я понимаю, к чему ты клонишь, – и настолько прямое взаимодействие с Системой даже для меня стало абсолютно новым опытом. Знаешь, здесь двояко: с одной стороны, я иногда испытываю очень яркие впечатления от того, что реализую федеральный проект на бюджетные деньги. Для меня это в некоторой степени и признание, и, конечно же, дополнительная ответственность. С другой стороны, мы же выиграли конкурс именно на создание музыкального контента для детей и молодёжи: понятно, что со своим «военным рэпом» мы выглядим несколько «белыми воронами» по сравнению с другими участниками и исполнителями. Приходится балансировать: выполняя все формальные требования, не забывать о главной цели микстейпа, а это всё-таки поддержка наших парней на передовой. В этом плане мой личный «контракт с Родиной» кажется более важным, чем взаимодействие с Системой.

АКЛ: – Понимаю тебя и поэтому дополню вопрос. Выполнение всех этих формальных требований сильно ли отражается на главной цели? Быть может, корректирует эту цель? Возникают ли вопросы по содержанию треков и всегда ли получается договориться, найти компромисс? Как тебе видится, Система вообще оказалась с сердцем или это именно большой механизм, исполняющий формальные процедуры? 

АМ: – Корректировка целей – это что-то из артиллерийского искусства. Продолжая сравнение: у нас изначально была отличная разведподготовка, поэтому обходимся без корректировок. Все цели определены и будут достигнуты.

АКЛ: – Говоришь, как Верховный…

АМ: – Спасибо, что отметил! Но – конечно, понятно, что работа над проектом с господдержкой имеет свои особенности и нюансы. Например, мы не можем использовать в композициях обсценную лексику. Хотелось бы иногда вставить «нецензурщину» в ту или иную строчку? Конечно да! Мы же с тобой понимаем, что русский мат на войне играет важную роль в коммуникации…

АКЛ: – Да и в рэпе тоже…

АМ: – Можно ли справиться с задачей, обойдясь без мата? Думаю, да. Еще иногда, согласовывая с ПФКИ тексты песен, приходится объяснять какие-то военные термины или армейский слэнг. Ну это скорее забавно, чем доставляет какие-то серьезные проблемы.

АКЛ: – Ты мне сказал как-то, что по сути дела ты полноценно участвуешь в создании трека на всех этапах. Насколько глубоко твое участие в создании самих текстов песен: даешь ли ты какое-то техзадание музыкантам, когда начинается работа на текстом? Ну типа: вот такая-то тема должна быть раскрыта, такие-то важные слово желательно произнести…

АМ: – Ну мне очень не нравится слово «техзадание»: у нас, слава богам, не бюрократическая корпорация, а чуть более свободная творческая атмосфера. Ну и давай начистоту: кто я такой, чтобы давать «техзадания» Андрею Александровичу Позднухову или Юрию Бардашу?

Но, конечно, когда мы придумываем какую-то песню, в голове чаще всего уже появляется некоторая последовательность куплетов и набор тем, которые там надо раскрыть, и, грубо говоря, месседжей, которые надо донести. К счастью, все исполнители с пониманием к этому относятся: скорее, наоборот, все рады, что мы не хотим создать просто абстрактную подборку патриотических куплетов, а более вдумчиво относимся к песням.

АКЛ: – Мне бы хотелось спросить тебя, конечно, о составе участников микстейпа, но ответ на этот вопрос дается по мере выхода треков с микстейпа, поэтому спрошу вот о чем. Все те, кто следит в прямом эфире за созданием микстейпа, в курсе истории с рэпером Каже Обоймой. Тебя кто-то называет изоблачителем, кто-то даже дал тебе статус «убийцы рэперов». Думаю, это нешуточный статус. Ведь на самом деле у нас произошел своего рода мини-раскол в среде патриотического рэпа (который стал по-настоящему модным жанром). Что ты думаешь об этом расколе? Позитивен ли он или это опять наша «воля-к-раздорам» проявилась, как говорила Даша? Не формируется ли сейчас новый дискурс симпатий-антипатий в нашем и без того многострадальном русском рэпе – тот самый дискурс, который на фоне СВО и дальнейшей большой войны будет мешать нам в будущем жить и соработничать?

АМ: – Слушай, мне не понравилось то, что произошло. Вообще, довольно забавно, что проект, одной из целью которого всегда являлась хотя бы демонстрация некоторого единства нашего многострадального культурного фронта, довольно быстро привёл к дополнительным расколам. 

Но хочу всё-таки подчеркнуть, что моя скромная роль в этом процессе была минимальна. Я до последнего не хотел называть имя Жени, но в Сети же уже начались обсуждения и различного рода слухи и предположения, кто же именно попросил «двойной гонорар». В этой ситуации оставаться в стороне и отмалчиваться я уже не мог. При этом обрати внимание, что, как это часто у нас бывает, конфликт нарастал по мере его дальнейшего обсуждения, в котором я уже не принимал никакого участия.

В итоге, называя вещи своими именами, объединение «3Час» по сути просто самоликвидировалось, зато наиболее интересные и работоспособные исполнители из него создали «Роту Феникс»: надеюсь, что мы вскоре услышим интересные треки от ребят – и их работа будет более эффективна.

В целом же «воля-к-раздорам» в нас всё-таки непобедима. Ну а русский рэп, как ты сам знаешь не хуже меня, всегда был одной большой песочницей, в которой мальчишки дрались за игрушки. При этом в моём «Рэп Взводе» всё равно примет участие несколько десятков исполнителей. Какое-никакое, но всё-таки единство. Тем более даже для меня самого работа над микстейпом открыла несколько новых имён: это и Паша Нэро, и Сомальон Батали, и другие талантливые парни. Стараюсь концентрироваться на позитиве.

А так всё как всегда: все эти извечные споры, кто true, кто не очень, ну или как спел недавно Бледный, «кто тут самый главный патриот? кто тут самый светлый пацифист?»

Хочу ответный вопрос задать в продолжение темы. Вот как ты считаешь, если исполнитель записывает сейчас патриотические треки – либо про любовь к России, либо напрямую про наших героев на СВО, – насколько важна его мотивация? Если кто-то увидел в этом возможность для развития своей карьеры, если кто-то пытается на этом зарабатывать деньги, девальвирует ли это суть песен?

АКЛ: – Я как стоики: мне все-таки важен мотив действия. Маленько пофилософствую, с твоего позволения.

Можно иметь мотив помочь другу, попытаться, но не суметь помочь ему. А можно помочь человеку, даже не желая этого, случайно, даже имея при этом противоположные намерения. Но оценивать следует именно сам мотив, это важнее. Потому что в следующий раз, когда нужна будет помощь, то человек, который имел мотив помочь, вновь постарается помочь, а вот человек, который помог случайным образом, без намерения, уже может не оказать такой случайной помощи…

В этом смысле, думаю, в нашем «патриотическом рэпе» много таких вот случайных людей: кто-то подумал, что в этой теме водятся деньги, кто-то увлекся «модой», кого-то подкупил стилек – мощный, напористый, гимновый и т. д. А кто-то, кстати, просто вынужден был встраиваться в новую реальность, переформатироваться немного. У кого-то получилось сделать это талантливо, у кого-то не очень, кто-то сфальшивил в иных местах и т. д.

Но, повторюсь, я все-таки оцениваю мотив. В этом смысле я доверяю тем рэперам, которые в теме уже давно, чьи мотивы я лично знаю. Мы с тобой об этом уже не раз спорили у меня в Донецке. Есть рэперы, которые с 14-го года вписались в тему Донбасса и которых эта тема не отпускала, которые за эту тему, по сути дела, отдувались: Саграда, РИЧ, Хаски, Аким и др. Это недлинный ряд рэперов. Ну и есть те, кто к этой теме присоединился позже, уже с 22-го или даже еще позже. Это тоже хорошо, я не собираюсь этим рэперам истерично предъявлять в духе «А где ты был восемь лет?». Это и есть та самая «воля-к-раздорам», делить патриотизм и выяснять, кто здесь самый главный патриот, кто здесь самый первый судья, как пел Егор Летов. Да где бы они ни были, хорошо, что они вписались в эту нашу историю теперь, я любым союзникам рад, тем более ежели это союзники талантливы.

АМ: – Позволю вставить ремарку. Твои философствования мне кажутся куда ближе мирному спокойному времени. Тогда в помощи другу мотив действительно важнее. А на войне бойцу, подозреваю, всё равно, кто привёз ему бронежилет: какой-нибудь певец, пусть даже нетрадиционной ориентации, отмывающий этим свою репутацию после очередной «не той двери», или пламенный патриот, который «с детства за Донбасс».

Так же, по-моему, в военное время и с песнями. Лучше патриотическая песня, созданная из любых корыстных мотивов, чем песня, наоборот, подрывающая моральный дух наших парней.

АКЛ: – Возможно, что ты прав. Я просто фундаментально не вижу различия между современным «миром» и современной войной. Иной «мир» даже хуже войны. Сразу успокою читателей нашей беседы – я не буду делать еще одно философское отступление! Скажу лишь, что здесь важно то, что мы оцениваем: пользу от какого-либо действия, будь то подвоз гуманитарки условным отмывающимся и подгон патриотической мотивирующей песни от популярного певца ртом, или же само это действие и того, кто его осуществляет. 

Ежели оцениваем второе, то важнее мотив. А ежели мы судим с утилитарной точки зрения, то, конечно же, броник или коллиматор бойцам гораздо важнее, чем мотивы того, кто его привез. Привез – и слава Богу. Конечно же, я не предлагаю требовать от всякого, кто ездит в Донбасс с гуманитаркой или пишет патриотические песни, исповедовать публично свои мотивы, я говорю лишь о тех людях, кто рядом со мной. Мне и как философу, и как военнослужащему важно быть уверенным в мотивах своих близких товарищей и соратников. Тем более это важно тем, что буквально на переднем крае.

…Скажи, будем мы с тобой обсуждать наших рэперов-иноагентов и инопретендентов? Есть в этом смысл, по-твоему? Или же более верная стратегия – умолчание и, как следствие, последующая маргинализация этих рэп-музыкантов? Но произойдет ли она, эта маргинализация? Ведь значительную часть своей аудитории в России наши рэп-иноагенты все еще сохраняют. Допустим, среднестатистическому рэп-слушателю откуда-нибудь из провинции по большому счету все равно, что тот или иной рэпер, который нынче иноагент, подумотал из страны, он может даже вовсе не знать об этом и продолжит его слушать… Что ты обо всем этом думаешь? 

Я немного дополню вопрос перед тем как ты станешь отвечать. Я имею в виду вот что. Когда случился 14-й год и потом 22-ой, то в среде философской и литературной произошло известное разделение: кто за Новороссию, кто за Украину. Это разделение и ранее существовало, но радикализовалось оно на фоне войны, понятно. И вот мне, допустим, было немного обидно, что некоторые талантливые авторы, исследователи оказались не на нашей стороне. О них вроде и так все было понятно, до войны, но именно на фоне войны они совсем сошли с ума. Так же и с рэперами. Тебе обидно за кого-либо, кто выбрал не ту сторону Силы?

АМ: – Ты знаешь, скажу честно: за последние 3.5 года смертельно надоели эти разговоры. И самое главное, что уже всё сказано, ничего нового здесь уже, кажется, не добавишь.

Тем более все наши рэперы-иноагенты, обрати внимание, так и не сделали ничего по-настоящему интересного, чтобы можно было считать их хоть сколько-нибудь полноценными конкурентами. Иноагенты «Каста»* и Лигалайз* просто уничтожили весь свой накопленный авторитет и на глазах превратились в клоунов. Иноагент Noize MC* окончательно, кажется, растерял свой творческий потенциал. А иноагент Оксимирон* и вовсе замолчал.

Так что нет, сейчас мне уже ни за кого не обидно, знаешь.

И да, я часто думаю о словах Хаски: мы в Донецке много с ним разговаривали о хип-хопе, и Дима тогда сказал – а это был еще 2023-й, наверное: «Начинает казаться, что мы сами делаем им биографию, схожую с диссидентской». К сожалению, у нас в стране в этом иногда видится некий симпатичный флёр.

АКЛ: – Согласен с тем, что по-настоящему интересного они ничего не сделали с тех пор. Ты как-то верно отметил про одного нашего олдскульного рэпера, что его увлечение либеральной идеологией было обратно пропорционально его популярности. То же самое, пожалуй, можно сказать и про тех наших рэперов, которые попытались сделать политический жест и уехали из страны после начала СВО. Достаточно сравнить, например, «Пливе кача» Акима Апачева и неудачную попытку Вани Нойза* зачитать рэп на украинском…

Но ведь есть песни до СВО. Есть, например, нынешняя «Каста»* в ее жалком состоянии иноагента, но есть ее старые песни – «На порядок выше», например, или «Гимн заходящего солнца» и т. д. Есть группа «ГРОТ» в ее нынешнем полозковском состоянии, а есть альбом «Вершители судеб» 2010 года…

Я здесь вижу опасность самим уйти в «культуру отмены». Что ты об этом думаешь?

АМ: – Вообще, я считаю, вопрос «культуры отмены» должен решаться обществом – прежде всего парнями, которые вернутся с войны. Знаю жителей Донецка, которые могут спокойно слушать старые русскоязычные песни «Океана Эльзы», а вот украинский язык у них уже вызывает физическое отторжение, потому что это язык врага. Знаю бойцов, которых сейчас тошнит от голоса Влади* даже в какой-нибудь классической «Ревности», потому что этим же голосом Влад за последние годы наговорил как минимум на уголовный срок, а как максимум – сам понимаешь на что.

Лично мне чуть проще: как ты знаешь, я никогда не был поклонником «Касты»*, а «ГРОТ» вообще всегда считал примитивными. Могу сказать, что мне сейчас физически неприятно слушать Лигалайза* – хотя я рос на D.O.B. Я давно уже не слушаю Оксимирона*, но, если честно, личное разочарование в нём произошло еще до начала СВО. А вот отрицать величие треков Нойза* с первых двух альбомов мне сложно. Подозреваю, что такие песни, как «Выдыхай» или «Ругань из-за стены» останутся в истории вне зависимости от позиции автора. (Хотя, конечно, он не должен иметь возможность зарабатывать деньги на их прослушивании в России!)

А ты сейчас слушаешь что-то из старых песен исполнителей, которые сейчас оказались нашими врагами?

АКЛ: – Я ведь только-только дописал свою последнюю книжку про рэп и так от него устал, от рэпа нашего, что стараюсь вообще его не слушать! Ну кроме треков с твоего микстейпа, здесь у меня настоящая отдушина.

То есть специально я, конечно, не включаю старых песен «Касты»*, например, или «ГРОТов». Что мне, однако, не мешает продолжать ценить эти старые песни. Они все-таки были о чем-то главном. Жаль, что главное затем утерялось, а талант был зарыт в землю ради дешевой «оппозиционной» славы.

…Ты говорил в своем интервью для ANNA NEWS, что «Рэп Взвод» считаешь на данный момент своим главным проектом. Я думаю о нем, что это действительно важный проект, который в нашем царстве-государстве действительно можешь осилить лишь ты один. Я об этом говорил уже не раз. Какие у тебя есть опасения насчет этого проекта? Каким ты бы не хотел, чтобы он получился?

АМ: – Ну ты же знаешь, что я перфекционист и, соответственно, очень сильно рефлексирую после сдачи каждого следующего мастер-трека. А может, лучше было бы поменять куплеты местами? Наверное, надо было припев еще раз повторить… А что если гитарку добавить?

И, конечно же, моя паранойя только усиливается из-за того, что по объективным причинам – крайне сжатые сроки, логистические проблемы и т. д. – не все песни получаются такими, какими я изначально их хотел услышать.

С другой стороны, очень хочется, чтобы наши песни дошли до непосредственных адресатов – бойцов СВО – и понравились именно им. Здесь для меня есть обратная опасность: сделать всё, наоборот, слишком под мои вкусы, забыв, что на фронте воюют всё-таки ребята с самыми разными музыкальными предпочтениями.

АКЛ: – Есть на микстейпе вещи, о которых ты уверен, что они точно понравятся нашим бойцам, которым они адресованы?

АМ: – Ну вообще-то я бы всем этим не занимался – или бы уже сошёл с ума от сомнений и рефлексий, – если бы не был уверен, что наши песни понравятся бойцам.

Другое дело, что я не могу представить себе ни одного человека, которому все наши треки зайдут одинаково. На то они все и разные: тот же «Поклонимся великим тем годам!» текстоцентричнее, «Лучшие в Раю» более военная, а, например, свежая «Родина-Мать» и вовсе боевой гимн.

Но кстати! Ты же офицер российской армии. Скажи, какие песни – включая те, что еще не вышли, – тебе ближе всего, а какие оказались мимо?

АКЛ: – Мы с тобой недавно обсуждали как раз совместную песню «25/17» и «ДПНГ», мне вот она очень понравилась. Тут всё как я люблю: и напор, и надрыв, и смерть, и война. Еще мне очень по душе пришлась песня Кита с Саградой и Витей YOPTом, это действительно такая военно-философская лирика, которую я всегда ценил и любил.

Я надеюсь, что готовящийся микстейп еще вызовет обсуждения, подобные тем, что у нас с тобой бывают перед и после выхода очередного трека.

Тебе желаю сил и терпения завершить проект так, как ты его и задумал, брате! Вот у нас и закольцевалась наша беседа, кстати. Но последнее слово должно быть за тобой, как начальником проекта. Если (или когда) ты встретишь государя-императора, что ты ему скажешь о своем микстейпе?

АМ: – Я старался. Надеюсь, что принёс пользу. Служу Отечеству!

*Иноагенты в РФ