Никита Третьяков: «Обстановка надежды на скорый мир уже является большим успехом для наших врагов»

Стремительные перемены в отношениях России и США, не успев принести каких-то реальных плодов, как будто стали новым статус-кво. Неизвестно ничего о том, от чего РФ и Штаты окончательно уйдут и тем более куда они придут. Однако у многих людей сложилось такое мнение, что «Вашингтон очень хочет подружиться с Москвой, да вот Европа ему не дает». Журналист и воин СВО Никита Третьяков комментирует для «Ваших Новостей» итоги сложившейся на сегодня геополитической ситуации.

Никита Третьяков / ВН

«ВН»: – Никита, Америка как будто уходит от антироссийской риторики. Но почему же Европа не следует в этом за своим «старшим братом»?

– Принципиально не согласен с той аналитической моделью, которую вы сейчас описали в двух словах, считаю, что она в корне неверна.

В опубликованном недавно комментарии министра иностранных дел Сергея Викторовича Лаврова он сказал, что единственный возможный вариант, при котором Украина перестанет бить по нашим энергетическим объектам, — это если «им прикажут».

То есть глава нашей дипломатии признает, что между США и Украиной существуют такие отношения, в которых США могут Украине приказывать. Не просить, не разговаривать, не проводить переговоры, а приказывать.

Соответственно, если бы США действительно были заинтересованы в прекращении боевых действий, они бы могли и приказать, и остановить снабжение разведданными и так далее. Могли бы отключить им систему Starlink. Это вопрос только политической воли и больше ничего.

У них есть масса рычагов давления на украинское руководство и на ВСУ в частности. Есть множество рычагов давления на европейское руководство: через структуры НАТО – непосредственно на военных и через другие структуры — на политическое руководство тоже.

Если бы прекращение войны действительно было бы приоритетом американской администрации, то это всё было бы сделано незамедлительно, и

если не мирное соглашение, то прекращение огня уже могло бы быть достигнуто довольно давно. Если не в январе, так в феврале уж точно. А мы подошли уже к концу марта, к апрелю.

Поэтому идея о том, что Россия и Америка очень хотят мира, а гордые независимые европейцы и украинцы это всё саботируют, для меня кажется неправдоподобной. Я продолжаю считать, что мы наблюдаем довольно сложный вариант некого политического театра, нацеленного на то, чтобы перевести войну в еще более управляемое русло. Ограничить ее. А точнее – срежиссировать ситуацию так, чтобы наша страна взяла на себя обязательство самоограничить военную операцию в неких рамках, которые устраивают все стороны конфликта.

«ВН»: – Какова главная цель США в таком плане?

– Думаю, что затяжная военная кампания на земле, как идет у нас последние полтора года – со средней интенсивностью боевых действий, с исключением ударов на море и с исключением ударов по воздуху, – это тот формат, который в достаточной степени выгоден и европейскому военно-промышленному комплексу, и американскому военно-промышленному комплексу, и украинской верхушке, находящейся на ИВЛ зарубежного финансирования.

И в таком режиме война может продолжаться еще очень недолго. Для наших недобросовестных «партнеров», а на самом деле – откровенных врагов, важно поддерживать нашу сторону в постоянном состоянии готовности к переговорам.

Потому что состояние готовности к скорому миру – это то, что сдерживает нашу сторону от любых резких шагов по наращиванию интенсивности военных действий – будь то мобилизация, или дополнительное разворачивание ВПК или какие-то другие асимметричные ходы.

Если есть прогнозы, что вот-вот война закончится, понятно, что делать какие-то вливания в долгосрочное военное строительство, которое потом после конца войны необходимо будет сворачивать, кажется нерациональным. Поэтому вот эта вот сама по себе обстановка надежды на скорый мир уже является большим успехом для наших врагов.

В этом смысле часть их целей достигается уже в тот момент, когда создается эта надежда, которую мы с вами очень хорошо ощущаем по всем СМИ, по всем контактам с любыми представителями, условно говоря, российского истеблишмента.

«ВН»: – А для чего именно сейчас такие сложные комбинации со стороны США? Америка ведь всегда делала что хочет. Действовала напролом. А теперь Трамп столько времени тратит на украинский конфликт.

– Нам кажется, что он очень сильно вовлечен в этот вопрос, но это преувеличение. Если посмотреть на официальные публикации Белого дома и выступления Трампа, то Украине там уделяется небольшой процент внимания президента.

И я бы не стал абсолютизировать роль президента США лично.

Недавно был такой кейс: один из известных американских журналистов в одной из социальных сетей каким-то образом получил доступ к переписке советников администрации Трампа по поводу ударов по йеменским хуситам.

Там очень обширная переписка, он ее публиковал частично. И там разбираются очень многие вопросы, разные варианты развития событий, разные аспекты, экономические и прочее. И в том числе говорится о том, что нужно сформировать какие-то понятные варианты решения и уже в готовом виде предоставить их президенту. И у него тогда будет возможность решить.

Для нас с вами как для людей, которые хотят понять, что будет с нами, а не играть за противника, не очень важно, Трамп искренне это делает или он играет в игру. Нам скорее важно, какой будет результат. Пока что мы имеем результат такой, который я называю «и позор, и война».

На мой взгляд, наличие как бы добрососедских и доброжелательных переговоров со страной, которая лицами своих делегаций нам улыбается, а руками своих военных специалистов наносит по нам удары, в том числе ракетами HIMARS, которые недавно снова убили мирных жителей и заодно трех журналистов в Луганской Народной Республике, — это… Это не делает нам чести.

Трамп говорит, что они не участвуют в этом. Хотя мы знаем наверняка, что участвуют. И об этом много раз было заявлено, что они в этом участвуют.

И то, что мы ведем с ними переговоры так, как будто бы они являются только посредниками, и то, что как по волшебству в официальных заявлениях многих наших официальных лиц исчезли слова о войне с Западом, которую Запад развязал, и исчезли слова об американской поддержке ВСУ, – это всё мы видим и народ видит.

Это происходит не в вакууме, и это все выглядит не очень красиво. По отношению в первую очередь к тем людям, которые эту войну ведут с оружием в руках, которые погибают под ударами в том числе американских вооружений. Под ударами, скоординированными с помощью связи, предоставленной системой Starlink и Илоном Маском.

Это выглядит так по отношению ко всем гражданам России. Такие действия я считаю в высшей степени некрасивыми. Поэтому я называю это «и позор, и война».

А война продолжается. Если бы были какие-то действия и война бы закончилась, то можно было бы сказать, что это такая цена. Но война продолжается, и я не вижу, чтобы мы хоть на миллиметр приблизились к ее окончанию с момента прихода Дональда Трампа в Овальный кабинет.

«ВН»: – Есть ли вообще для нас разница между Байденом и Трампом?

– Я считаю, что разница есть, и она очень явная. И мы должны ее четко понимать. При Байдене куда большую роль имели те группы, которые в своих целях рассчитывали на бесконечную эскалацию в войне с Россией в надежде на ту или иную фатальную ошибку России. Будь то ядерный удар, будь то какие-то еще действия, которые бы способствовали разрушению России.

Они старались последовательной эскалацией ракетных ударов внутрь России и вторжением ВСУ в Курскую область дестабилизировать ситуацию и повысить ставки.

Думаю, что администрация Трампа занимает совершенно другую позицию. Но другая – это совершенно не обязательно миротворческая.

«ВН»: – Как в общем можно охарактеризовать эту позицию?

– Действия администрации Трампа направлены на то, чтобы поддерживать конфликт в удобном, контролируемом и прибыльном для них формате. А именно в формате масштабной наземной операции. Грубо говоря, средней или малой интенсивности. Потому что эскалация несет больше рисков, чем выгод.

Полное прекращение конфликта для них тоже на самом деле несет массу новых проблем, которые еще непонятно как решать. И лишает их тех выгод, которые дает собственно война.

А главное – такой мирно-переговорный трек нужен для того, чтобы удерживать нашу сторону от тех шагов, которые могли либо ее привести к решительной победе в этой войне.

«ВН»: – Зачем говорить 12 часов, чтобы почти ни о чем не договориться? Может, там есть что-то, о чем договорились, но не хотят сообщать?

– Мы живем в таком мире, в котором очень многие договоренности всплывают и выплывают в информационном поле просто по факту того, что они исполняются людьми гражданскими и не ходящими под грифом.

Это касается и всех бизнес-кругов. Если завтра каким-либо западным банкам разрешат сотрудничать с нашими банками, то мы послезавтра узнаем это от каких-нибудь банковских служащих.

К сожалению для дипломатов и к счастью для общественности, XXI век диктует свои условия. Закрытые договоренности – это либо договоренности, касающиеся закрытых тем, которых не так много осталось (это спецслужбы, ядерная безопасность, это контроль за теми или иными веществами опасными и так далее), либо это договоренности, которые просто еще не финализированы, не окончательны.

Если они не окончательны, значит, мы узнаем о них, когда они будут окончательными.

Но пока ничего не указывает на то, что чем-то всё это закончится и к чему-то вообще идет. Пока что мы на том же самом месте, на котором мы были в конце июля 2024 года.