Кто будет следующим после Украины: Запад готовится к российской «СВО 2.0»?

В минувшие выходные со стороны Запада прозвучали два важных заявления.

Учения военнослужащих стран НАТО «Зимний лагерь» в Эстонии. Фото: Valda Kalnina / EPA / ТАСС

Во-первых, как пишет La Repubblica со ссылкой на источники в руководстве НАТО, страны, входящие в военный блок, якобы (и судя по тому, что никаких опровержений не поступило, это вполне соответствует действительному положению дел) в «конфиденциальной форме» установили две «красные линии», при пересечении которых возможно прямое вмешательство Североатлантического альянса в конфликт на Украине. Прорыв на Украине со вступлением в конфликт Белоруссии (либо использование ее территории в качестве плацдарма этого прорыва) и провокации Кремля против стран Балтии, Польши или «целенаправленное нападение на Молдавию».

На что тут стоит обратить внимание? На выделение среди общего списка Молдавии. Не условная «провокация» против, но «целенаправленное нападение». Почему так? Потому что она не входит в Альянс. Поэтому последний заранее снимает с себя часть ответственности и поэтому, с точки зрения Запада, вероятность атаки куда выше, чем на одну из стран НАТО. А то, что следующая СВО (ибо кто сказал, что «украинская» будет единственной в своем роде?) будет иметь как раз «молдавский» вектор – это к бабке не ходи. На это много что указывает: и обращения Приднестровья и Гагаузии к России с просьбой о помощи вследствие экономического давления со стороны Молдовы. И заявление премьер-министра Румынии Марчела Чолаку о неминуемом объединении, сделанном им в начале апреля («Я также поддерживаю союз Республики Молдова с Румынией, мне никто не может этого запретить: это мое право! Я по-прежнему верю в объединение Республики Молдова и Румынии. Что это будет сделано в рамках ЕС или что мы найдем другой путь… Однозначно!» – цитирует румынского премьера Romania TV). На которое, кстати говоря, президент Гагаузии Евгения Гуцул отреагировала обещанием тут же начать процедуру объявления независимости (понятно, что в этом случае Кишинев попытается этому воспрепятствовать, в том числе и силовым путем, на что уже среагирует РФ). Похожая ситуация может случится и с Приднестровьем. И вот – «СВО 2.0». В зависимости от течения которой НАТО (точнее, США) и будут решать: вмешиваться им в конфликт или нет (а это будет определять та геополитическая конъюнктура, что сложится на тот момент).

Во-вторых, это угроза с американского берега, озвученная лидером демократов в палате представителей Хакимом Джеффрисом: «Мы не можем позволить Украине пасть, потому что если это произойдет, то существует значительная вероятность того, что Америке придется ввязываться в конфликт – не просто с нашими деньгами, но с нашими военнослужащими», – заявил он в интервью CBSnews.

Несмотря на то, что из его дальнейших слов складывается впечатление, что речь идет не столько об Украине, сколько об угрозе странам Североатлантического альянса в случае падения Украины (согласно мысли американского политика, если Путин добьется успеха на Украине, он «будет угрожать союзникам по НАТО»), заявление Джеффриса весьма примечательно, впрочем, как и инсайд о «красных линиях» Североатлантического альянса. В том смысле, что, пожалуй, впервые на Западе заговорили о реальной возможности войны с РФ и стали устанавливать (со временем, думается, их число увеличится) четкие линии, при пересечении которых она, война, станет фактом реальности (в некотором роде это напоминает «путинский ультиматум» от конца декабря 21-го – только как бы наоборот, что заставляет относится к этим словам серьезно, особенно на фоне того, что Запад не склонен угрожать впустую: вспомним слова Байдена касательно «Северных потоков» и что случилось через несколько месяцев).

Но это – первое важное следствие из «уикендовских» заявлений. Второе заключается в том, что на Западе всерьез рассматривают дальнейшую внешнюю политику России именно в «имперском» ключе.

И, надо отдать должное, такая точка зрения не лишена оснований, так как есть большие сомнения в способности «кремлевских небожителей» после завершения (или при переходе его в вялотекущий процесс, если будет, допустим, реализован «корейский сценарий») украинского конфликта поставить экономику РФ на «мирные рельсы». Не будем забывать, что и до конфликта в России ускоренными темпами шла деиндустриализация, а все попытки создания своих высоких технологий, без которых в современном мире уже никуда, заканчивались провалом. А если к этому еще присовокупить, что Россия потеряла европейские рынки (в восточном направлении энергоносители оказалось гнать не так выгодно, да и по объемам получается значительно меньше), а также санкционную политику Запада (санкции медленно, но действуют, и еще непонятна их эффективность в средне- и долгосрочной перспективе), то картинка, которую можно было бы определить как пресловутый «образ будущего», выглядит не очень (и это – если не сгущать краски).

Таким образом имперский курс – это, по сути, единственное, что остается Кремлю в «постукраинском» будущем. Плюс ко всему прочему обострившиеся за последние три года противоречия не только России, но и Китая с Западом создают возможности для нового передела сфер влияния, которые, возможности то есть, не собирается упускать – что совершенно понятно – ни одна из сторон.

Поэтому да, Запад готовится. Более того: он и сейчас не намерен опускать руки и отдавать России Украину. И тут стоит обратить внимание на все усиливающуюся роль Германии (видимо, на фоне бравурных заявлений французского президента), которая в отсутствие американской помощи основные тяготы по поставкам Украине военной помощи взвалила на свои плечи. Да, немецкий канцлер Олаф Шольц покамест отказывается посылать дальнобойные ракеты Taurus (хотя он отказывался передавать и танки Leopard 2, но в конечном счете они все равно появились на Украине), но вот немецкий концерн Rheinmetall (явно не без согласования с Бундестагом) собрался «компенсировать» этот момент отправкой на Незалежную экспериментальных артиллерийских снарядов дальностью до 100 километров (раньше ракеты, поставляемые Германией, не превышали порога в 60 километров), а также «сотнями тысяч» обычных 155-мм снарядов.

Так что на фоне всего этого ввод иностранных войск, о чем говорил президент Франции Эмманюэль Макрон, не выглядит чем-то фантастическим. Тем более что, по словам экс-чиновника Минобороны США, а ныне военного эксперта Стивена Брайена, Париж уже направил сотню легионеров на Украину, причем, как пишет Брайен в своей колонке для Asian Time, Франция планирует увеличить это количество в пятнадцать раз. Что говорит о том, что отсиживаться в сторонке Запад (по крайней мере, некоторые его политические силы) не планирует, занимаясь на данный момент реализацией так называемой «стратегии Макрона» (хотя создается такое ощущение, что на Западе пытаются реализовать сразу несколько стратегий – видимо, по принципу какая подойдет, что объясняется противоборством конкурирующих политических сил), которая, по его же собственным словам, заключается в создании «стратегической двусмысленности», то есть в отсутствии неких априорных порогов помощи Украине и реакций Запада не те или иные действия Кремля.

Такой расклад, по сути, и является подготовкой почвы для Большой (возможно, третьей мировой) войны (поэтому премьер Польши Дональд Туск и говорит, что Европа вступила в «предвоенный период»). Которой, в принципе, может и не быть: все может ограничится тем состоянием неопределенности («предвоенным периодом»), которое она – гипотетическая война России с НАТО – привносит в геополитику. Но итог вне зависимости от ситуации прогнозировать можно уже сейчас (хотя и без подробностей, что также связано с резкой сменой политической конъюнктуры: что покажут выборы в Америке, не перейдет ли палестино-израильский конфликт в войну с участием США и Ирана и так далее): большой передел мира. По итогу которого (а процесс, как показывает уже сегодняшний опыт прежде всего с российско-украинским конфликтом, палестино-израильский если не перерастет в нечто более масштабное, то, по всей видимости, так и останется на периферии по степени своего влияния на мировые процессы) геополитическая карта мира изменится сильно. А может быть, даже очень.