Герман Садулаев: «Там уже опробируются модели нашего общего планетарного будущего»

Вторая четверть XXI века – очевидно время глобальных перемен. Перемены эти могут закончиться новой мировой войной, а могут и тем, что установится некий миропорядок, где западные страны больше не будут нападать на кого вздумается. Могут они привести к победе левой социалистической идеи, а могут и к антиутопическому миру бесправных рабов и капиталистических господ. 

Герман Садулаев

Одно ясно точно уже сейчас – в учебниках истории этой эпохе будет посвящена большая и очень интересная глава. О вариантах глобального будущего мы поговорили с писателем Германом Садулаевым. 

«ВН»: – Герман, хотелось бы начать это интервью с геополитического вопроса. Мы привыкли говорить, что Европа – сателлиты Америки. Но вот США теперь отказываются от бойкота России. А Европа ушла в русофобию с головой. Кто же тогда является системным центром ненависти к России?

– Я думаю, это прежде всего Британия. Ее высшие политические круги, ее высшие финансово-промышленные круги, которые оказывают огромное идеологическое влияние на Европу.

Я думаю, что вот там корень. Гнездо антироссийских настроений именно в Лондоне.

«ВН»: – Сегодня мир видит разброд и шатания в политической жизни Великобритании. У них премьер-министры меняются, буквально как вахтёры на посту. Получается, что есть еще какой-то британский deep state?

– Британский deep state распространяется минимум на всю Европу и на Америку. Это высшие финансово-промышленные круги. И я бы даже назвал это несколько конспирологически – не весь Лондон, а лондонский Сити. 

Лидер Лейбористкой партии Великобритании Кир Стармер. Фото: AP/TASS

Там настоящее гнездо власти и идеологии западного мира. И то, что там премьеры меняются… Мы видим, что премьеров сменилось уже несколько, но позиции Британии, в частности ее антироссийский настрой, не изменились нисколько.

Я лично имел какие-то иллюзии насчет того, что когда придет Риши Сунак, это всё изменится хотя бы чуть-чуть. Потому что Риши Сунак по происхождению индус, а индийцы всегда к нам очень хорошо относились. И у индийцев консерватизм несколько другого толка.

Но, во-первых, Риши Сунак оказался очень глубоко инкорпорированным во все структуры Лондонского сити. А с другой стороны, видимо, власть в Лондоне так устроена, что она не очень сильно замечает даже смену премьеров. Потому что политика их не меняется. 

В этом смысле Америка построена, конечно, по-другому. В Америке от личности президента многое зависит. Не всё, далеко не всё. Но вот пришел Трамп и действительно начал что-то менять. Не обязательно в лучшую для России сторону, кстати, надо понимать. Но он поднял какие-то там свои волны, он что-то там начал менять. 

Дональд Трамп. Фото: AP/TASS

В Британии такого переворота в связи с приходом другого какого-то премьера ну не стоит ожидать. И я думаю, еще дело в том, что весь deep state (и американский, и весь западный deep state, гнездом которого является лондонский Сити) мыслит очень далекими категориями, большими временными категориями.

Я думаю, что вот эту флуктуацию Трампа они просто переживут. Они сейчас просто думают, что «ну ладно, 4 года этот Трамп победокурит». 

Серьезное против deep state что-то сделать ему не позволят. Но он что-то сделает. Например, запретит мужчинам называться женщинами и побеждать в женском спорте. Вот это, я думаю, может сделать Трамп. Какие-то такие еще по поводу инклюзивности вещи временно отменит. 

Он поменяет то, что находится на зыбкой поверхности общественной и политической, экономической жизни. Очень глубоких слоев он не заденет. Здесь больше шуму мы видим, чем чего-то реального. А потом, через четыре года, Трамп закончится. И поставят какого-то более лояльного международным либеральным кругам президента в Америке. И всё будет по-прежнему.

Герман Садулаев

«ВН»: – Но мир уже явно не будет прежним. Мир либеральных иллюзий рухнул. И вот историк Колпакиди говорит, что сейчас новый мир рискует пойти по стопам Индии, где, как он выражается, устанавливается средневековое кастовое общество, но умноженное на современные технологии. 

– Я согласен с Колпакиди в том, что если мы сейчас хотим понять будущее нашего мира, мы должны смотреть, скорее, на Азию. Мы должны смотреть на модели, которые уже начинают апробироваться там – в Индии, в Китае, в Южной Корее. 

Там уже апробируются модели нашего общего планетарного будущего.

Раньше мы всегда смотрели на Запад. Мы всегда смотрели на Европу и на Америку. Мы смотрели на них и догоняли. Мы увидели, что в Европе и Америке вот так. И считали, что у нас так тоже будет через 5, 10, 20 или 50 лет. Смотря как быстро мы будем догонять их. 

Но сейчас Колпакиди совершенно прав. Если мы хотим смотреть в будущее, нам надо смотреть на Индию и Китай, на Юго-Восточную Азию. Сейчас Запад уже не воплощает будущее. У него нет уже образа будущего. И у него нет тех моделей, которые будут в будущем работать. И возможно, они есть как раз-таки в Китае и в Индии. И это не обязательно очень хорошие, очень классные и очень гуманистические модели.

Си Цзиньпин. Фото: Andy Wong/ AP/TASS

Ведь побеждает модель не самая прогрессивная, гуманистическая и так далее. Это всё гуманистический прогрессистский бред, прогрессистская иллюзия – якобы история движется от чего-то темного, плохого и к чему-то хорошему, развитому. И якобы гуманизм с каждым веком растет.

Это прогрессисты так думают. Но прогрессизм – это одна из иллюзий. 

Нет, человечество не обязательно идет по пути прогресса в смысле развития гуманизма, в смысле гуманизации. Нет, вполне возможно, что следующим этапом будет наибольшая дегуманизация общественной сферы. Такое тоже бывает. Человечество движется по этой сетке гуманизма и вперед, и назад. 

И в противоборстве социальных систем, социальных технологий побеждают не самые гуманные системы, а самые, подчеркну это слово, эффективные. Просто то, что наиболее эффективно на данный момент. 

Китай. Пекин. Президент РФ Владимир Путин и председатель КНР Си Цзиньпин. Фото: Сергей Савостьянов/POOL/ТАСС

«ВН»: – Были в истории и примеры этому. 

– Да. Вспомним многотысячелетнюю историю. Как происходила та же санскритизация Индии. Это был такой большой период истории. Начался он примерно три тысячи лет назад. Некоторые говорят, что четыре. Но скажем так – три тысячи лет назад и до эпохи полторы тысячи лет назад. Вот происходила санскритизация Индии. 

Индия – это большой субконтинент. Он был населен очень многими народами, у которых были свои языки и своя культура. Постепенно они все попали под влияние арийской цивилизации, цивилизации вед*. И санскритизация дошла даже до тех мест, куда не дошли войска арийцев.

И была такая интересная ситуация, что национальный состав сменился. Эти первые кочевники с севера фактически растворились в этих массах туземного населения. Но их социальные технологии оказались на этапе древнего мира настолько более эффективными, чем окружавшие их общественные устройства племенных образований, что они везде победили.

Они везде победили не всегда даже мечом. Там просто проникали сами по себе социальные технологии. И эти социальные технологии – сильное государство и кастовая система. 

Эта кастовая система была очень эффективна в сравнении с аморфными и неспособными на мобилизацию технологиями племенных сообществ.

Индия. Нью-Дели. Премьер-министр Индии Нарендра Моди приветствует своих сторонников у штаб-квартиры Индийской народной партии («Бхаратия джаната парти»). Фото: AP/TASS

Поэтому всегда побеждает наиболее эффективная социальная технология. И сейчас надо посмотреть, какая социальная технология в этом новом мире окажется более эффективной. 

Я думаю, что это очень может оказаться технология, которую называют конспирологически «цифровой концлагерь». И ее соединение с кастовой системой. Когда социальный профиль каждого человека будет максимально цифровизирован, компьютеризирован. Будут цифровизированы все его социальные успехи и достижения. 

Всё будет в его едином социальном профиле, который будет служить основой для его социального статуса, для его карьеры, для занятия определенного места в обществе. И это будет способствовать тотальному цифровому контролю над обществом, над индивидами. 

И в этом новом цифровом мире возможны различные варианты. Возможен вариант индийский, то есть кастовая система. Но это не будет старой древней кастовой системой. Это будет новая кастовая система. Она будет меньше всё-таки привязана к статусу по рождению. Она будет больше привязана к достижениям человека. К его месту в социальной иерархии здесь и сейчас.  

Россия. Республика Татарстан. Казань. Президент РФ Владимир Путин и премьер-министр Индии Нарендра Моди (справа налево) во время встречи в рамках саммита БРИКС. Фото: Александр Казаков/пресс-служба президента РФ/ТАСС

И есть еще другой вариант – не кастовая, но очень жесткая иерархическая китайская цифровая система. Я бы назвал ее меритократической. То есть это такая цифровая меритократия, которая уже осуществляется в Китае, где цифровым образом начисляются социальные баллы человеку. За его хорошее поведение, за его хорошие поступки. Начисляются ему цифровые санкции за его проступки, нарушения и так далее. И таким образом выстраивается цифровая иерархия индивидов. И она может быть довольно жесткой. И это может быть такой новый вариант тоталитарного устройства.

«ВН»: – Такая антиутопия. Дивный новый мир…

– Дело в том, что новая цифровая жизнь, интернет-жизнь – всё это отменяет прежнюю городскую вольность. Это возвращает нас в состояние деревни, в состояние села. Я объясню, что я имею в виду. 

Раньше говорили: воздух города делает человека свободным. И действительно, воздух города, то есть городская жизнь давала человеку определенную свободу. С помощью чего? С помощью анонимизации индивида. По большому счету индивид, живущий в городе, анонимен. О нем ничего не знают его соседи, о нем мало что знают его сослуживцы. И он может позволить себе большую свободу и высказываний, и действий. Не ожидая, что за это мгновенно придет реакция. 

Фото: Zuma\TASS

А в деревне каждый человек полностью на виду. Он сейчас что-то сделал плохое, а завтра об этом знает вся деревня. И он понесет определенные санкции. Он что-то такое сделал нехорошее, и за него замуж не отдадут свою дочь. Или не будут иметь с ним дела. Почему? Потому что у него социальный рейтинг плохой. А социальный рейтинг в деревне складывался очень просто и очень быстро. Потому что буквально каждый поступок человека был на виду. 

В городе не так. В городе человек анонимизирован. И 90% его жизни проходит за закрытыми дверями. И никто не знает, чем он занимается. И вот сейчас возникла другая реальность, когда с помощью социальных сетей и с помощью цифровизации человек снова стал полностью виден весь. Он стал полностью прозрачен. И Китай стал это использовать. Потому что в принципе китайская цивилизация – это деревенская цивилизация. 

На протяжении многих веков и даже тысячелетий основная масса населения Китая была сельским населением. И социальные технологии, которые выработаны в Китае (то же самое конфуцианство), хорошо работают в условиях деревни. То есть в условиях прозрачности жизни каждого индивида, когда можно понимать, кто он, чем он живет и как он себя ведет. Когда он не на виду, когда он полностью закрыт, конфуцианство не работает как технология.

И вот сейчас Китай пользуется тем, что цифровая эпоха сделала человека опять прозрачным, для того чтобы вернуть вот эту сельскую технологию выдачи человеку социального рейтинга. Только теперь этот процесс формализован. 

Фото: Сергей Медведев/ ТАСС

Раньше, конечно, это не было то, что кто-то чертил угольками какие-то цифры напротив каждого человека. Социальный рейтинг складывался как бы сам собой. Он стихийно складывался из наблюдений общества над индивидом. А сейчас это формализовано. У человека есть профиль, ему начисляются баллы за его социальное поведение, с него снимаются баллы. 

И я думаю, что в какой-то степени мы к этому идем. Экономика тоже идет к этому, потому что теперь и богатства стали более цифровизованы. Раньше человек мог быть богатым настолько, насколько он мог себе позволить. И ты даже не всегда об этом знал. У человека, допустим, в шкафу или в подвале лежал мешочек с золотыми монетами. И ты на самом деле не знал, сколько у него этих золотых монет. И никто на самом деле не знал, сколько у него этих золотых монет. 

Такое было возможно. Это была анонимизация в том числе и капиталов. А сейчас анонимизация капиталов в обществе тоже становится невозможной. Потому что теперь вот эти мешочки с золотом цифровые. Это банковские счета. Мало кто держит деньги в мешочках, спрятанных в подвале. 

В основном все деньги находятся в банке, в цифровом значении. И в основном все эти деньги можно увидеть на цифровом счёте человека, который так или иначе всё больше и больше будет привязываться к единому профилю человека.

Герман Садулаев / тг

Мы видим, что и у нас уже это делается. У нас есть вот эта система «Госуслуги», в которой к профилю человека уже всё больше и больше подтягиваются все его остальные профили во всех остальных ведомствах, учреждениях.

Всё это становится единым. Виден замысел – сделать единый цифровой профиль человека, где будет всё. А потом к этому подтянутся его же банковские счета. И его цифровое состояние будет как бы неотделимым от его профиля, от его социальной цифровой личности. 

И я хочу сказать, что старая британская система социальных технологий противоположна вот этой системе социального рейтинга. В частности, в движении капиталов. Именно Британия придумала и до сих пор применяет такие вещи, как слепой траст. Слепой траст – это такой юридический механизм, который позволяет тебе владеть деньгами, владеть капиталами, скрывая свое лицо. Когда без определенных юридических процедур никто не может узнать, кто на самом деле стоит за этими капиталами.

Поэтому система лондонского Сити всё-таки противостоит этой общей прозрачности жизни. Она, конечно, хочет сохранить анонимность для элиты, привилегии анонимности.

Великобритания. Норталлертон. Премьер-министр Великобритании Риши Сунак во время выступления после подсчета голосов в избирательном центре Ричмонда и Норталлертона. По результатам промежуточных итогов Лейбористская партия одержала победу на выборах в парламент Великобритании. На дальнем плане ютубер и независимый кандидат Нико Омилана держит лист бумаги с латинской буквой L. Фото: AP/TASS

«ВН»: – Только для элиты?

– Британская система социальных технологий точно так же для простого люда предусматривает полный, тотальный цифровой контроль. Но для элиты предусматривает все-таки привилегии анонимности.

Будет борьба социальных технологий. И может победить либо китайская модель, либо британская. 

*Веды – сборник самых древних священных писаний индуизма на санскрите.