Александр Проханов: «Решающая битва за Херсон! Какая решающая битва за Херсон!? Есть решающая битва за Москву и за Киев. А за Херсон не может быть решающей битвы»

Мы всей редакцией следили за Валдайским форумом. Пока что не так много в России ключевых политических мероприятий, куда не просто зовут представителей радикально-патриотической общественности, но и дают им слово. А на Валдае с вопросом-напутствием Путину выступил Александр Андреевич Проханов. Он говорил о новом русском конструкте – о религии справедливости. Побеседуем об этом с самим автором. 

Александр Проханов. Фото: ru-prokhanov.livejournal.com

«ВН»: – Александр Андреевич, наблюдая за вашим общением с президентом, я вспомнил, как в нашем интервью про Шолохова мы с вами говорили о том, какая роль была отведена писателю в Советском Союзе. А какая сейчас… Но вот Путин сказал, что читает ваши книги. Власть обратилась, наконец, к вам за идеологией? Или это фантазии СМИ? 

– Я думаю, что во многом это фантазии СМИ. Я думаю, что даже если смотреть телевизор и наблюдать, какая нагрузка ложится на президента, поймешь, что у него просто нет времени читать книги. Это не Сталин, который находил для себя время читать книги. Потому что чтение книг для Сталина было одной из функций. Это для него была такая же функция, как заниматься построением авиационных моторов или скорострельных авиационных пушек. Поэтому чтение книг или даже просмотра фильмов отечественных – это была такая государственная функция. 

А Путин занимается ручным управлением страной. Он обращается к своим чиновникам с требованием правильно снаряжать аптечку для военнослужащих, правильно подбирать пластины титана или стали для бронежилетов, он учит, как правильно бросать зерно в землю. 

Аппарат, с которым он общается, не в состоянии вести управление страной. И это берет на себя президент. И среди этого вала забот – мелких и средних, больших и гигантских геостратегических – чтобы он еще читал книги? Нет… Его референты – да. Но что они берут из этих книг? Пока что его референты в выступления Путина ставят цитаты из Солженицына и Ильина. Солженицын – это человек, который по существу был власовцем. И идеология власовщины через Солженицына протекает в манифестации президента. А Ильин, конечно, был замечательным русским философом, но он сотрудничал с фашистами и ждал, что придет немец и сковырнет большевиков. Это тоже форма власовщины. 

Иосиф Виссарионович Сталин

Так что это всё работа референтов, которые мало что смыслят в текущем моменте и решают украшать политтехнологические речи президента вот такими бирюльками, ёлочными игрушками. Так что, мне кажется, это красное словцо президента, вряд ли он читает мои работы. 

«ВН»: – Чувствуется какое-то даже презрение в этих ваших словах…

– Презрения особенного нет, это просто реальность, подлинность. Я просто вижу, что страна, которой руководит президент, оказалась неподготовленной для этой войны. И здесь нечем восторгаться. Нечем восторгаться в путинском государстве, которое в феврале минувшего года обнаружило полную неспособность вести боевые действия. Нет стратегических мыслителей в Генштабе, который провалил начальную и последующие операции. Нет разведки – она не смогла правильно сориентировать президента на положении дел на Украине с русскими лоббистами. 

Фото: Минобороны РФ

Армия, которая блистала всё это время танковыми биатлонами и восхитительными парадами, оказалась неспособна воевать. Она оказалась микроскопической, малой, без беспилотников и так далее. Поэтому государству приходится перестраиваться на ходу, на колесах, в бою. 

Этот самолет заменяет запчасти в полете. Самолет летит, а ему заменить двигатель, заменить клапаны в двигателе, изменить форму крыла, поставить там еще один дополнительный стабилизатор. Поэтому что там восхищаться особенно президентом и государством? Сейчас задача – не восхищаться, а помогать. И спасать. Нужно без всяких сентиментальностей посмотреть жестко и прямо в глаза этой русской истории. Она требует этого от нас. Не верноподданничество сейчас нужно, а служение. 

«ВН»: – Я долго думал над элементами вашей концепции русского мира, кажущимися многим противоречиями. И в итоге я понял, что концепция эта подобна «теории поля» Эйнштейна. Что все коды русского мира, световод русской истории, храм на холме, православный сталинизм – всё это это только элементарные частицы, которые, очевидно, состоят из каких-то «кварков». А вы как физик духа ищите эти формулы. Каковы последние открытия вашей лаборатории? Мы можем понять из беседы с Путиным, что это Справедливость? Как ее понимать?

– Всё складывается в такой симфонизм. Сам удивляешься – одна перевернутая страница открывает вторую. И читай, пока у тебя есть зрение и хватает жизненных сил. Читай бесконечно эту книгу бытия, ее можно читать до бесконечности. В ней бессчетное количество страниц. И первое откровение, которое меня посетило, – это симфония пятой империи. Это открытие таинственной синусоиды русской истории, где русское государство достигает цветения, обрушивается в пропасть, умирает и вновь воскресает. 

Фото: ИА Regnum

Это идея пасхального шествия русской истории через голгофу, через пропасти, через воскрешение. Это философия русского чуда, которая объясняет появление новых форм русской государственности не через положение в элитах, не через экономические стимулы, а только через чудо, через тайну русской истории. 

Одна русская государственность, Киевско-Новгородская, переплывала в другую – в Московскую. Московская в Петровско-Романовскую, а Романовская – в Красную, Сталинскую. Сталинская – в сегодняшнюю, пятую. И они переплывали на иконах, иконы были ковчегами, на которых переплывало русское государство эти ужасные синильные моря. Первая икона, которая шла из Киева во Владимир – это Владимирская Божья Матерь. Икона, которая соединила умирающую вторую, московскую империю с третьей, Романовской – это Казанская Божья Матерь, недавно мы ее праздновали в день Минина и Пожарского. Затем Романовская Россия была соединена с Красной через державную Божью Матерь. А советская рухнувшая империя с сегодняшней – пятой, нарождающейся – была соединена через икону, имя которой Красное знамя Победы. 

И вот эти все откровения, поэтические метафоры, меня посетили. Если Красное знамя Победы – это икона, то, конечно же, Победа священна. Это идея связанности, святости русской Победы. Это открытие Победы не только как победы идеологической или геостратегической, политической, военной – а как священной победы. И отсюда родилось вероучение русской Победы. О том, что Победа по существу является таинственным спутником всей русской истории. Победа – это такой ветер русской истории, который движет русское государство от поражения к воскрешению. От следующего поражения к воскрешению. 

В.В. Путин на параде 9 мая 2022

А когда я стал исследовать, о чем чаял русский народ на протяжении всей своей тысячелетней или даже трехтысячелетней истории, я понял, что он чаял только об одном. И со времен язычества, и со времен православной мистики, и со времен наших космистов, большевиков он чаял только об одном – об идеальном государстве, об идеальном царстве, где нет несправедливости, нет насилия, нет греха, нет тьмы, где есть свет сплошной. То есть он чаял о царствии небесном. И эта мечта о царствии небесном не оставляла его в самые страшные и жестокие времена русской истории. И каждый период русской истории – это есть обличие. Он облекался в свои ризы, но внутри этих риз была мечта о божественном, справедливом государстве. 

Самая большая несправедливость – это смерть. А царствие небесное говорит о возможности бессмертия. Построение царствия небесного на земле говорит о том, что возможно на земле достичь бессмертия. А Николай Федоров, столь популярный сейчас, говорил, что можно и в этой жизни достичь бессмертия и воскрешения из мертвых. 

И всё это складывается в такую симфонию. А божественная справедливость возможна только в царствии небесном. Более того, она и есть царствие небесное. Поэтому идея русской мечты как царствия небесного – идея победы как приближения русского сознания к царствию небесному. Идея справедливости движет всей русской жизнью, всей русской сутью. Справедливость движет и мировой историей. Справедливость – это то, через что господь сотворил это бытие. Он сотворил мир, в котором две вещи наполняют душу благоговением и восторгом – это нравственный закон внутри нас и звездное небо над нами, как сказал Кант. 

Нравственный закон внутри нас – это совесть, голос Бога. А звездное небо над нами с черными дырами, с рождениями новых звезд, с красными карликами, с движением всевозможных полей и галактик – это идея вселенской справедливости, гармонии. Потому что вселенная – гармонична, а не дисгармонична. Вот такое учение, такая поэма. Поэма печали, слез или поэма ликования. 

«ВН»: – Из ваших тезисов следует, что должна быть новая икона. И самое страшное, что должно быть «распятие». Скажите, Александр Андреевич, сейчас в дни, когда все говорят о решающей битве, о Херсоне, вы думаете о возможном поражении? Вы боитесь его? Боитесь, что воскрешения не будет? Какой ваш страшнейший сон сейчас?

– Воскрешение состоялось. Мы вырвались из черной дыры 1991 года. Мы движемся по восходящей. На этом восходящем пути мы создали, хотя и в уродливых и несправедливых формах, государство, которого у нас не было в 90-е годы. Мы создали все элементы этого государства. Мы вернули себе Крым, мы вернули себе Донбасс. И русская цивилизация ведет контратаку. И что там говорить, контратака может быть остановлена, она может быть замедлена. Но мы живем в контратакующий период русской истории. И какое там поражение? Сейчас задача в том, чтобы эту контратакующую Россию вооружить идеологией. Дать нашим политическим и военным стратегам представление об их миссии, о том, что они такое на самом деле, на острие какого копья они пребывают. О поражении я не думаю. 

Александр Проханов. Фото: Владимир ВЕЛЕНГУРИН/kp.ru

«Решающая битва за Херсон!» Какая решающая битва за Херсон!? Есть решающая битва за Москву и за Киев. А за Херсон не может быть решающей битвы. 

«ВН»: – Херсон еще недавно сравнивали со Сталинградом, предрекая ему решающее сражение. 

– Вот как хорошо они сравнивают! И я вслед за ними: «Какая мысль яркая, боже мой! Какое откровение! Они нашли метафору. Сталинград!» Это все дешевые помыслы, это дешевая риторика и доморощенная псевдопоэтика. Это стенгазета поэтическая. Про Сталинград сейчас нужного говорить другое. Сегодня Россия испытывает недостаток ресурсов для ведения войны. У России нет армии, ей необходимо восполнять эти ресурсы мобилизацией. У России нет достаточного количества боевой техники. И приходится надрывать пуп, чтобы запускать заводы, которые не были запущены. У России нет опытных офицеров, потому что Сердюков закрыл все военные училища. Нам не хватает ни младших, ни средних офицеров, ни даже генералов. Мы это видим по тому, как ведутся боевые действия. У России нет правильных финансов. Россия испытывает огромный дефицит. 

Но у России есть ресурс, который она держит запечатанным. Путин держит его запечатанным, он боится его распечатать – этот ресурс. Этот ресурс называется Сталинград.

Само слово. Не Сталинградская битва, которую мы хотим воспроизвести под Херсоном, – это смехота, а само понятие Сталинград. Вернуть городу на Волге его истинное название, распечатать эти сургучные печати – снять с Мавзолея драпировку. Нельзя праздновать Парад 1941 года, не понимая, что этот парад состаялся перед Мавзолеем, на котором стоял вождь. Нельзя праздновать парады Победы, пронося Красное знамя Победы, боясь, что люди увидят на мавзолее тень Иосифа Сталина. Это всё фальшь, историческая фальшь, робость, историческая трусость. Поэтому наша идеологическая концепция – неполная, ущербная, она хромает. У нее одна нога короче другой. Наша идеология идет на костылях. Исправить это увечье, сорвать с Мавзолея материю и вернуть Сталинград – это значит мгновенно распечатать ресурсы, ковши энергии. Я говорю о метафизике. 

Александр Проханов. Фото: ru-prokhanov.livejournal.com

Это не менее важно, чем нефть или газ. Потому что идет борьба смыслов, борьба кодов. А Сталинград – это код русской победы. И держать этот код русской победы в шкафу, в чулане – это бессмыслица.