«Войне нужно быть карнавалом, площадным праздником, юмориной»

Нынешнюю мировую войну (ну или нынешнюю стадию мировой войны) нетрудно сравнивать с ближневосточными войнами последних двух десятков лет. Мы уже делали это. Искусно раздуть пожар, впрочем, локальный, ненависти одних к другим, выделить на помощь хорошим парням миллиарды из бюджета, выплатить эти миллиарды своим же военным компаниям, повесить долги на хороших парней, попутно прибирая к рукам их ресурсы, устраивать провокации по одной и той же методичке – а зачем новая, если и старая работает? – от исторической пробирки Колина Пауэлла и белых касок в Сирии до Бучи, так удачно созвучной английскому butcher, чтобы удобно было потом называть Путина мясником, – чтобы у читателя таблоидов не возникало вопросов, зачем нужна война – нужна, потому что нужна! – все это знакомо до боли, скучно и заранее понятно, как сто пятисотая серия «Аббатства Даунтон».

Но интересно посмотреть, в чем отличие новой войны от старой. Что новенького?

Ну что ж, есть и новенькое. Вот в Германии проходит концерт в поддержку Украины. Веселый концерт – улыбающиеся люди размахивают флагами, звучит танцевальная музыка, со сцены звучат шутки, публика хохочет и плачет от счастья.

Вот музыкальный конкурс. «Евровидение». Праздник травестии, древней, как сама Европа, традиции скабрезных шуток, представлений бородатых женщин и мужчин в платьях. Звучат веселые танцевальные мотивы, ведущие улыбаются во все тридцать четыре зуба, публика сияет от счастья, носится по людским толпам ликующее «славаукраине».

Вот митинг в поддержку все той же Украины. Театрально одетые и измазанные краской люди с восторгом поют. Другие покрасили задницы – половину в жевтый, половину в блакитный – что это как не дух карнавала, народная смеховая культура с ее оголением срамных частей тел, пьяными королями, обдолбанными президентами и пародийными похоронами?

Ничего этого не было ни во время войны в Ираке, ни во время ливийской или сирийской войны. Войне уже недостаточно быть тяжелой, но трудной работой борьбы с инфернальным злом в далекой галактике. Войне нужно быть карнавалом, площадным праздником, юмориной. 

«Медуза»* на голубом глазу дает в материале об уехавших из России людях с хорошими лицами фрагмент речи Юринессы Доры – пародийного твиттер-аккаунта**, этих людей высмеивающего. Можно сколько угодно издеваться над «профессионализмом» рижской редакции, располагающейся, кстати, по соседству с управлением НАТО по Балтике, но гораздо интереснее задаться вопросом: как так получилось, что очевидная и очень смешная пародия не считывается как таковая? Не потому ли что сам фон – умный человек, наверное, сказал бы: дискурсивный фон – информационного пространства именно что насквозь пародирован, травестирован и представляет собой бесконечный вселенский КВН?

Если весь мир занят тем, что играет членом на рояле, то как узнать, где пародия на хренового музыканта? Можно сказать и короче: мир представляет. То есть просто представляет.

Ги Дебор писал о спектакле-политике, спектакле-юстиции и даже спектакле-медицине. На наших глазах спектаклем – веселым представлением с голыми жопами, трогательными песнями, смехом и слезами счастья в нужные моменты – о, опытный режиссер, конечно, знает, в какие моменты на какие эмоции надавить, – таким представлением становится война. Ужасы войны включаются в сценарий только в тех фрагментах, когда они нужны, чтобы оттенить другие эмоции, дать перебивку, раскачать зрителя на эмоциональных качелях. 

И конечно, как у любого шоу, у этого шоу есть одна ключевая задача – не останавливаться, длиться как можно дольше, не отпускать внимание, жать слезу и давить смех, попеременно, сколько только возможно.

Another hero, another mindless crime – on and on!

Вот чего, кажется, мы еще ни разу не видели в истории – чтобы война была зрелищем, спектаклем. Развлечением. Фестивалем на площади. Веселым шоу. Досугом, на который не жалко купить билет. Пусть даже потом не хватит заплатить за коммуналку.

«Объяснять скорее следует причины мира, нежели войны. Именно война соответствует естественному порядку вещей, но не мир», – это Пьер Шоню, конечно, про историков, что они, мол, должны объяснять. Но есть и другой аспект: публика. Как объяснить публике про причины мира? Зачем публике вообще мир? Естественному состоянию публики соответствует зрелище. Мир нужен был бы народам, но публике – публике нужно только продолжение зрелища.