Василий Авченко: КОРЕЙСКАЯ ВОЙНА, ДАЛЁКАЯ И БЛИЗКАЯ

Война в Корее – первое горячее сражение холодной войны и одновременно – эскиз третьей мировой; очередной раунд глобальной игры, в котором друг другу противостояли не только Пхеньян и Сеул, но и мировые полюса силы, в результате чего человечество впервые в истории оказалось на грани ядерной катастрофы. Эта незнаменитая ныне война – и наша тоже.

Капитан РККА Ким Ир Сен с советскими офицерами. Пхеньян, 1945 год

Ким против Ли

Корею освободили от японцев в 1945 году. Советские военные принимали капитуляцию к северу от 38-й параллели, делящей Корейский полуостров примерно пополам, американцы – к югу. Не успев завершиться, Вторая мировая обернулась новой войной – холодной. Вчерашние союзники стали врагами, Корея – заложницей геополитического противостояния, а 38-я параллель – рубежом, разделившим два корейских государства.

Корейская Народно-Демократическая Республика и Республика Корея оформились в 1948 году. Первую возглавил 36-летний Ким Ир Сен – партизан, с 1940 года живший в СССР и командовавший батальоном 88-й интернациональной бригады в чине капитана РККА. Вторую – 73-летний доктор философии Принстонского университета Ли Сын Ман, 40 лет проживший в США. Принято считать просоветский Север тоталитарным, а проамериканский Юг демократическим, но реальность куда сложнее. Вот что писал английский, а потом советский разведчик Джордж Блейк, с 1948 года работавший в Сеуле: «Чем ближе я наблюдал режим Ли Сын Мана, тем большее отвращение к нему испытывал. Этот старый диктатор не терпел никакой оппозиции… Режим Ли Сын Мана перенял многие фашистские черты… министр образования… открыто восхищался нацистами и даже повесил в своём кабинете портрет Гитлера. А что до методов полиции – они были очень похожи на гестаповские».

Китайцы против американцев

Южане считают, что войну развязал Север, северяне – что Юг. Однако к наступательной войне готовились обе стороны, столкновения на границе шли нон-стоп. Война, которая не могла не начаться, разразилась 25 июня 1950 года, когда Корейская народная армия (КНА) Ким Ир Сена двинулась на юг. Через трое суток северяне заняли Сеул.

Почти сразу гражданская переросла в международную, где собственно корейские интересы отодвинулись на второй план. «Мы не могли допустить захвата… важного региона советской марионеткой прямо под нашим носом», – объяснял госсекретарь США Ачесон, уже в первый день войны инициировавший чрезвычайное заседание Совбеза ООН (представитель СССР Малик в нём не участвовал в знак протеста, поскольку китайское место в ООН тогда занимал представитель не маоцзэдуновского КНР, а чанкайшистского Тайваня).

Вскоре в Корею отправился контингент ООН из полутора десятка стран – Англия, Франция, Турция, Эфиопия, Австралия и так далее, включая даже нескольких солдат из Люксембурга. Но первую скрипку играли, конечно, Штаты: две трети контингента составили американцы, совместная доля войск США и Южной Кореи доходила до 96%. Всю группировку возглавил 70-летний американский генерал Дуглас Макартур.

Crew of an M-24 tank along the Naktong River front. On the ground is Pfc. Rudolph Dotts, Egg Harbor City, N.J. gunner (center); Pvt. Maynard Linaweaver, Lundsburg, Kansas, cannoner; and on top is Pfc. Hugh Goodwin, Decature, Miss., tank commander. All are members of the 24th Reconnaissance, 24th Division.

В ходе Тэджонской операции северяне разбили 24-ю американскую дивизию, взяв в плен её командира генерала Дина. Вскоре под контролем северян оказался почти весь Корейский полуостров, кроме «пусанского пятачка» на юго-востоке. Однако в сентябре американцы начали контрнаступление и высадили десант в Инчхоне. Сеул был отбит, северяне отступили. В октябре пал Пхеньян. Войска ООН вышли на подступы к границам Китая и СССР. Армия Кима находилась на грани краха. Советский посол Штыков и главный военный советник Васильев лишились должностей за «грубые просчёты в работе».

В этот момент в войну вступил Китай. Мао, опасавшемуся реванша Чан Кайши, не нужны были американцы у самых ворот. На китайского лидера давил и Сталин. Он решил воевать чужими руками и повязать Мао (в котором не без оснований подозревал потенциального азиатского Тито) кровью, сделав Китай заклятым врагом США. Корпус китайских народных добровольцев возглавил генерал Пэн Дэхуай, действия китайцев и КНА координировали советники из СССР во главе с начальником ГРУ генералом армии Захаровым.

В начале ХХ века мир не верил (и напрасно), что Япония способна биться с европейскими державами, теперь мало кто верил в боеспособность китайских войск. Однако Китай уже располагал многолетним опытом гражданской войны и борьбы против японцев. Китайцы, учившиеся у советских и американских офицеров, показали себя храбрыми и умелыми бойцами, и война снова покатилась на юг. «К 28 ноября Дугласу Макартуру стало ясно, что он совершил большую ошибку… Его превзошла в интеллекте и стратегических манёврах “кучка китайских голодранцев”», – писал американский историк Клэй Блэр. На вопрос прессы о причинах отступления командир 1-й дивизии морской пехоты генерал Смит ответил: «Мы не отступаем, мы наступаем в другом направлении».

Пабло Пикассо. «Резня в Корее», 1951 г.

В начале 1951 года китайцы взяли Сеул. Командующий 8-й армией США Мэтью Риджуэй впоследствии признавался, что вид бегущих в панике американских солдат стал самым сильным впечатлением всей его жизни: «Молю бога, чтобы мне не пришлось снова стать свидетелем такого зрелища». В Конгрессе и американских СМИ всерьёз заговорили о применении атомной бомбы…

Истребитель МиГ-15бис во время Корейской войны

По ряду свидетельств, в Корее американцы использовали разработки «японского Менгеле» – Сиро Исии. Тот до 1945 года руководил в Харбине «отрядом 731» – фабрикой биологического оружия. Материалом для исследований служили люди, главным образом китайцы. Их заражали болезнями, им отмораживали и ампутировали конечности, вырезали органы… Врачи-изуверы искали предел устойчивости человека к жаре, холоду, току. Когда Сиро Исии схватили американцы, он согласился сотрудничать с недавним противником в обмен на жизнь и свободу. В период войны Исии и его подручные бывали на Корейском полуострове. Несколько пленных американских пилотов признались, что сбрасывали бомбы с насекомыми, заражёнными чумой и холерой. Лётчик, ветеран Кореи Борис Абакумов вспоминал: «Американцы в Корее вели и бактериологическую войну. Сбрасывали с самолётов одежду для детей и взрослых, специально заражённую различными бактериями… Сбрасывали детские игрушки, обработанные соответствующим образом… У нас два солдата попали в госпиталь из-за этих американских “услуг”».

МиГ в небе Кореи

Есть, впрочем, мнение, что рассказы о «чумных бомбах» – пхеньянско-пекинско-московская пропаганда. Или же биологическое оружие действительно применялось, но лишь в порядке эксперимента. Зато напалм лился тоннами. С лица земли стёрли десятки городов, включая Пхеньян, Вонсан, Хыннам, Нампхо, Чхонджин, Синыйджу, Канге (к сожалению, картина Пикассо «Резня в Корее» известна куда меньше его «Герники»). Этот опыт многое объясняет в поведении современного Пхеньяна, сумевшего с чёрного хода проникнуть в «ядерный клуб».

МиГ-15 в прицеле американского лётчика Мануэля Фернандеса, 1953 г.

Весной 1951 года американцы перешли в наступление и снова взяли Сеул. На посту командующего сил ООН малоуправляемого Макартура сменил Риджуэй, который к лету сумел вывести войска к 38-й параллели. Здесь линия фронта стабилизировалась, начались позиционные бои. К этому времени, пишет Блэр, американский народ устал от войны: «То, что начиналось как простая военная операция, превратилось в кошмар».

МиГ-15, на котором летал китайский ас Ван Хай. Музей армии Китая в Пекине, фото Юрия Мальцева

«Миги» против «сейбров»

В начале войны небо принадлежало Штатам. Они бомбили города, сёла, заводы, дороги, плотины, мосты… Через несколько месяцев Сталин дал добро на отправку в Корею советских лётчиков. Именно здесь русские впервые после интервенции воевали против американцев. И впервые же с обеих сторон использовались реактивные самолёты.

Миги перед боевым вылетом

Истребители МиГ-15 64-го истребительного авиакорпуса заступили на дежурство в небе Кореи в конце 1950 года. Состав корпуса был непостоянным и неполным: две-три дивизии трёх- или двухполкового состава. Генерал Георгий Лобов, командовавший корпусом в 1951-1952 гг., вспоминал: «Нам предстояло… вести боевые действия против многочисленной авиации интервентов… Они располагали большим резервом лётного состава, которого не имели мы». Параллельно шло переобучение на МиГ китайских и корейских пилотов.

МиГи-15 в Чхонджине

«Сталинские соколы» участвовали в Корейской войне неофициально, в условиях секретности. «Миги» базировались на приграничных китайских аэродромах, несли опознавательные знаки Корейской народной армии. Действовать над территорией, занятой противником, запрещалось, чтобы исключить попадание в плен. Лётчики носили китайскую форму, в полёт брали шпаргалки, чтобы переговариваться по-корейски. Лётчик-истребитель, Герой Советского Союза Сергей Крамаренко вспоминал: «Мы почти два месяца учились подавать команды… на корейском языке… Во время учебных полётов дело… обстояло более или менее благополучно… Но когда… дошло до боевых действий… все корейские команды моментально улетучивались, и весь радиообмен шёл исключительно на русском». Американская разведка, конечно, перехватывала эти переговоры, но Штаты предпочли закрыть глаза на присутствие в небе Кореи советских пилотов, не желая расширения конфликта и возмущения американской общественности.

Советские истребители прикрывали Супхунскую ГЭС, мосты через реку Ялу, по которым из Китая в Корею поступало снабжение и пополнение, дороги, города от бомбовых ударов американцев. «Корпус выполнял сугубо оборонительные задачи… – вспоминал Лобов. – Наши авиаторы не имели наступательного оружия… Не было ни бомб, ни ракет, ни баков с напалмом».

На кадре фотопулемёта капитана Ивана Сучкова — суперкрепость В-29. Апрель 1951 года

Сразу стало ясно, что даже реактивные F-80 и F-84 уступают «мигам». Господству американцев в воздухе пришёл конец. МиГ, показавший себя грозной и живучей машиной, американцы окрестили «корейским сюрпризом». «Именно он, самолёт-солдат, заставит Запад заговорить о русской авиации без иронии, а своими успехами гордиться поумеренней», – писал маршал авиации Евгений Савицкий. Район действий советской авиации – полоса вдоль реки Ялу – получил у американцев название MiG Alley, «аллея МиГов». Симметричным ответом Штатов стал ввод в бой новейших истребителей F-86 Sabre. «Сейбр», то есть «сабля», стал достойным противником микояновской машины. В целом самолёты были близки по характеристикам, и в бою многое зависело от мастерства пилотов.

12 апреля 1951 года вошло в историю американской авиации как «чёрный четверг». Для отражения налёта бомбардировочной армады полковник Иван Кожедуб (знаменитый истребитель Второй мировой, трижды Герой Советского Союза) поднял с аэродрома Аньдун все 48 боеспособных истребителей своей 324-й авиадивизии. Ещё вчера почти неуязвимый, теперь бомбардировщик В-29 («суперкрепость») превратился в лёгкую мишень: около десятка было сбито, ещё столько же получили серьёзные повреждения, советские лётчики потерь не имели. 30 октября 1951 года стало «чёрным вторником»: в этот день рухнуло не меньше 12 «суперкрепостей», советская сторона потеряла один МиГ-15. «Мы… стали презрительно называть “летающие крепости” “летающими сараями” – так легко и хорошо они горели», – вспоминал Крамаренко. Американцы были вынуждены пересмотреть свою тактику и отказаться от дневного применения В-29.

Автор на въезде в демилитаризованную зону

Всего в 1950–1953 гг. пилоты 64-го корпуса сбили свыше 1 100 самолётов противника, потеряв 120 лётчиков и 335 своих машин. Корпус выполнил задачи ПВО на севере Кореи на отлично. Лучшими истребителями Корейской войны стали Николай Сутягин и Евгений Пепеляев, на счету каждого из которых – по два десятка сбитых американских машин. Интересно, что у обоих до Кореи не было серьёзного боевого опыта: во время войны они служили на Дальнем Востоке, при освобождении Маньчжурии от японцев встреч в воздухе с врагом не имели.

Сергей Крамаренко считал главным итогом воздушных схваток в Корее отсрочку атомной войны: «В-29 был стратегическим бомбардировщиком, то есть носителем атомных бомб… Эти бомбардировщики должны были поразить… крупные города Советского Союза. Теперь же оказалось, что эти огромные самолёты беззащитны перед реактивными истребителями… Советские лётчики… надолго отодвинули угрозу третьей мировой».

Заколдованная 38-я

38-я параллель, Пханмунджом, граница Северной и Южной Корей. Фото — Василий Авченко

В начале 1953 года президентом США стал бывший главком союзников в Европе, кавалер советского ордена Победы Дуайт Эйзенхауэр. Вскоре умер Сталин. Георгий Маленков, по выражению Блэра, «протянул Западу оливковую ветвь мира». Эйзенхауэр ответил речью под названием «Шанс на мир», лёд наконец тронулся. Заключению перемирия препятствовал лишь Ли Сын Ман. Он требовал продолжения войны, зашедшей в тупик, до победного конца.

27 июля 1953 года в пограничном посёлке Пханмунджом было подписано соглашение о прекращении огня. Начатая на рассёкшей Корею 38-й параллели война завершилась там же. Блэр оценивает военные потери обеих сторон в 2,4 млн человек, гражданского населения – ещё в 2 млн. Американцы, по его же сведениям, потеряли 54 тысячи убитыми, силы ООН в целом – почти миллион, коммунисты – 1,4 млн.

Северокорейские пограничники в Пханмунджоме. Фото – Василий Авченко

И северяне, и южане считают, что победили. Есть и обратный взгляд – что обе стороны проиграли. Война ничего не решила, надолго (если не навсегда) зафиксировав раскол двух Корей. Из границы географической 38-я параллель превратилась в ментальную. Выросло несколько поколений, для которых два корейских государства – данность. Даже язык южан и северян отличается всё сильнее. Кажется, ни Север, ни Юг не верят в объединение, о котором столько говорят. КНДР уже пережила СССР – своего «крёстного отца» – и распадаться не собирается. Отчаянный Давид с теперь уже ядерной пращой идёт своим путём.

…В Пханмунджоме, в демилитаризованной зоне, друг напротив друга (враг напротив врага) стоят пограничники. Смотрю на эту точку соприкосновения антимиров, обнажённый нерв истории. Худощавый северокореец в форме, напоминающей старую советскую, и дюжий детина-американец стоят на расстоянии не то что выстрела – прыжка. Когда они встречаются взглядами, в воздухе, кажется, вспыхивают электрические разряды. 70 лет назад здесь не заключили мир – лишь подписали соглашение о прекращении огня. Он прекращён, но не погашен.

Пхеньян, вид с Монумента идей чучхе. Фото — Василий Авченко

Проводить параллели – занятие малопродуктивное. И всё-таки в прошлом так или иначе отражается настоящее, эпохи и события рифмуются друг с другом. Вспоминая о Корейской войне, неизбежно думаешь и о другой. Той, которая идёт сейчас.