Социал-дарвинизм с человеческим лицом

Есть такая писательница и литературовед – Наталья Громова. Она изучает советскую литературу: Ольга Берггольц, пролетарские писатели 1930-х годов, Владимир Луговской, эвакуация писателей во время Великой Отечественной войны и т. д. Ее книги регулярно выходят в ведущих издательствах и номинируются на всевозможные премии. До этого года она еще делала замечательные выставки в московских литературных музеях.

Все было хорошо, да вот уехала Наталья Александровна из России. Не смогла справиться с чувствами: тиран и диктатор направил танки на Киев, русские и в особенности бедные бурятские солдаты охотятся за стиральными машинами, а гарнi панночки всех возрастов насилуются денно и нощно.

Как все это переварить в Москве? Не получается. Легче думается в свободолюбивой Польше и мирном Израиле. Там, знаете ли, воздух легче и приятней – не Русь и Русью не пахнет.

А то, что поляки борются с давно погибшим за их освобождение советским солдатом и готовятся войти на Украину, Громова знать не хочет. И то, что израильтяне воюют, воюют, воюют (отдельные индивиды добрались в том числе и до Слобожанщины), писательница не замечает.

На днях на радиостанции «Свобода»* вышла передача Ивана Толстого «Поверх барьеров», где ведущий вооружился расстроенной гитарой Александра Галича («Граждане, Отечество в опасности! Наши танки на чужой земле!») и, надутый интеллигентским спертым воздухом маленьких кухонь, начал обхаживать нашу писательницу. А та и рада.

Почему Россия всегда неправа, а остальные страны, с которыми возникают недопонимание и конфликты, априори правы, Громова ответила так:

Мы преступили все нравственные законы. Я не могу вникать в их вины – в украинские, латышские, литовские, – потому что мне хватает того, что с нами произошло и произошло давно. И с этим почти ничего не сделано, мы на уровне государства с этим не успели разобраться. Поэтому я здесь не совсем разделяю пафос по поводу того, что мы должны и они должны. Спрашивать надо в первую очередь с себя.

Если переводить с русского на русский, получается универсальный ответ по либеральной методичке: я живу в этой стране, и меня интересует только то, что творится здесь.

Лукавство. Хотя и понятное лукавство.

Происходит подмена понятий: страна и государство. Первое понятие представляет собой общность сотен народов, населяющих Россию, и их функционирование, а второе – аппарат власти и, так скажем, надзорные органы, чтобы сотни народов жили в дружбе и любви.

Народ состоит из людей – из самых разных. И после 1991 года, когда развалился Советский Союз, наши братья и сестры, отцы и матери, дядьки и тетки остались по ту сторону случайно и нелепо организованных границ, точнее – сохраненных границ бывших советских республик (что, как показывает время, неправильно). Возникает вопрос: перестали ли они быть частью нашего народа? Ответ очевиден: нет, не перестали.

И когда Наталья Громова и ей подобные заявляют, что ее интересует только то, что происходит здесь, в России, она фарисействует. Ее это не интересует. И никогда не интересовало. Как пристроиться к государству, к аппарату власти, и сносно жить – да. А народ и его жизнь – да кому это нужно?

Бомбят восемь лет Донбасс, запрещают все, что связано с Советским Союзом, отнимают язык, окапываются с нацбатальонами по всему периметру непризнанных республик, устраивают теракты, планомерно изничтожают мирное население – это все нормально? Так и должно быть? Это не наше дело? Россия все это время творила такие же или более страшные вещи?

Я думаю, ответа на эти вопросы Громова не даст.

Если брать нашу интеллигенцию, каждый второй (если не каждый первый) оказывается отъявленным социал-дарвинистом. Но, как говаривалось в советское время, социал-дарвинистом с человеческим лицом. Последнее удавалось сохранять за счет гуманистического пафоса работы нашей интеллигенции. А во время специальной военной операции и этот гуманистический пафос улетучился – маски сорвало ветром истории.

И вот, отвечая на вопрос Ивана Толстого, отчего русский человек никак не может воспитываться на нормальных европейских детских книжках от Шарля Перро до братьев Гримм, Наталья Громова на голубом глазу отвечает:

Во-первых, одни дети растут, а других бьют, запирают пьяные родители в шкафу и делают с ними все что угодно. У нас очень разный социальный мир, он не общий. И если говорить о том ребенке, который действительно растет на этих образцах, то вопрос в том, куда он выходит на улицу, с кем он там общается и что он слушает в школе и дома. Можно вливать в себя прекрасные образцы культуры, но есть и бытовая культура.

Хочет спросить у Натальи Александровны: «Но вот Вы-то как-то умудрились в своем Бабушкине на окраине Москвы стать нормальной? Или нет?»

Впрочем, и тут адекватного ответа не будет. Допустим, Громова – волевая женщина, смогла дистанцироваться от своих грязных и диких соседей, не слушала, что ей рассказывают на уроках литературы и истории, а все сама черпала из книжек и, наконец, когда пошла преподавать в школу, оберегала этих забитых русских детей, которые запирают пьяные родители в шкафу. Ведь так, да? Старалась сделать этот мир чуть лучше?

Отчего же мир лучше не стал?

Но вернемся к разговору Громовой с Толстым. Наша писательница переходит еще одну моральную границу:

Меня всегда поражало, что в каких-нибудь маленьких прибалтийских поселках нет разницы в поведении простого человека, строителя, садовника и интеллектуала. Да и в Грузии то же самое. Вы будете говорить с шофером, и он будет разговаривать бытово с вами прилично. А у нас происходит разрыв. У нас мир, в котором нет культуры, в котором не случилось бытовой культуры, и это тоже предмет нашей катастрофы, который приводит к тому, что эти страшные из маленьких поселков солдаты приезжают и видят для себя абсолютно дикий мир, где есть туалеты, бойлер, горячая, холодная вода, есть жизнь, которую они себе не представляли. И вопрос не в том, что они читали – “Курочку Рябу” или какие-то народные бурятские сказки. У них нет представления о том, что такое уважать другого человека, не переступать границы его мира, быть чистым, а не грязным.

Нормально так, да? И страшные буряты у нас не имеют представления о бойлерах (это уже не только социал-дарвинизм, но и расизм), и русский человек не из Москвы и Санкт-Петербурга – дик, наг и никак не может бросить заливаться водкой! А мог бы, собака такая, отпустить на волю домашнего медведя и закончить курсы игры на балалайке, чтобы где-нибудь в Европе его приняли с распростертыми объятиями:

Ути, какой лапоть деревенский! А можешь и играть, и плясать? Маргарет, посмотри, какое чудовище смешное! Еврей, играющий на скрипочке, и цыганский хор – все это вчерашний день! Берем русского дикаря с балалайкой! А рядом с ним – посмотри! – бурят с хомусом! Как они вместе играют-то, а?! Загляденье!

Кончится специальная военная операция, а Наталья Громова вернется в Москву и снова будет устраивать выставки в литературных музеях (что-нибудь про наших эмигрантов первой и второй волны – тех, что были коллабарантами и защищали русскую культуру, а такие были!), писать книжки о тирании (уже вытаптывает почву вокруг Евгения Шварца и его «Дракона») и что-нибудь одухотворенно вещать с гуманистическим пафосом для бедных бурятов, приехавших поглядеть на столицу и ее белоснежные унитазы.

Вот такой вот у нас социал-дарвинизм с человеческим лицом. Или уже не совсем с человеческим?

*внесена Минюстом в реестр СМИ-иноагентов