Незадачливый миротворец. Часть следующая: как сделать из потенциальных друзей потенциальных врагов

Над Трампом точно довлеет злой рок: едва он только заикнётся о решении какого бы то ни было конфликта, как ситуация начинает ухудшаться, возвращаясь к напряжённости. Допустим, не успел американский президент на совместной пресс-конференции с Николом Пашиняном и Ильхамом Алиевым после подписания декларации о мире заявить, что «Армения и Азербайджан обязуются навсегда прекратить все боевые действия, открыть торговлю и уважать территориальную целостность друг друга», как армянский МИД, едва Пашинян вернулся в Ереван, тут же отрапортовал, что менять Конституцию, как этого требует Баку, считая это необходимым для закрепления территорий и уже, соответственно, подписания мирного соглашения, не собирается. На что тут же отреагировал Алиев, грозно предупредив, что «если Армения снова поставит под сомнение нашу территориальную целостность, мы ответим адекватно». То есть, по крайней мере на уровне риторики, не заметно, чтоб, как это постулирует Трамп, страны поклялись друг другу в вечной дружбе (так что не исключено, что при изменении политической конъюнктуры конфликт может вспыхнуть с новой силой, пусть и слабым, но тем не менее намеком на что можно считать дрейф Армении в сторону России и усиление напряжённости между последней и Азербайджаном).

США. Пенсильвания. Филадельфия. Бывший президент США, кандидат в президенты от Республиканской партии Дональд Трамп во время выступления на предвыборном митинге. Фото: AP/TASS

Или вот война между Израилем и ХАМАС (а по сути, с сектором Газа, если судить по количеству убитых гражданских палестинцев и масштабам разрушений, что больше тянет на откровенный геноцид, чем антитеррористическую операцию), которую Трамп остановил ещё до своей инаугурации, но которая возобновилась после того, как Израиль, методично «разобрав» так называемый «шиитский пояс», долгое время целенаправленно выстраиваемый КСИР (главной и наиболее радикальной силой в Тегеране, выступающей за полное уничтожение сионистского режима, что даже было зафиксировано в иранской Конституции), а после, вступив в войну со своим главным стратегическим врагом (соответственно, Ираном), при поддержке США нанес ему тактическое поражение. Чем, конечно, сдвинул геополитический баланс на Ближнем Востоке в свою пользу, который, впрочем, думается, не будет отличаться стабильностью уже в средне-, не говоря о долгосрочной перспективе, разумеется, при условии, если во внутренней политике Ирана не произойдет каких-либо значительных потрясений, результатом которых, допустим, может быть свержение режима аятолл или упразднение КСИР (что, в принципе, одно и то же). То есть по сути Израиль создал очень нестабильную геополитическую конструкцию, причем участие США, в ходе которого американские бомбардировщики, по словам Трампа, разнесли ядерную программу Ирана, что, разумеется, мгновенно было поставлено хозяином Белого дома себе в заслугу, как чуть ли не предотвращения ядерной войны, а на самом деле, как сообщала европейская разведка (да и некоторые товарищи в Пентагоне были согласны с такой трактовкой) лишь откатили оную на несколько месяцев (где-то до полугода) назад, здесь сыграло скорее негативную роль, лишь усилив злость и ярость Тегерана, которые за неимением возможности быть обращёнными против Америки, по всей видимости, с течением времени канализировавшись, обернутся против Израиля. Более того: можно с уверенностью ближе к ста процентам говорить о том, что действия США в данном случае будут иметь обратный эффект, то есть вместо того, чтобы приостановить программу, они станут чем-то вроде триггера к ее завершению, то есть созданию ядерного оружия. Таким образом можно сказать, что Трамп – потенциально – вопреки своим заявлениям по предотвращению ядерной войны (не мирового масштаба, но локального обмена ударами между Ираном и Израилем), наоборот, способствовал созданию такой конфигурации, при которой эта война становится наиболее вероятной (не будем забывать, что до этого МАГАТЭ не фиксировала наращивание темпов Ирана по обогащению урана в стремлении доведения его до необходимого уровня для создания атомной бомбы, но лишь констатировала гипотетическую близость, которая в большей мере нужна была Тегерану в качестве политического рычага/переговорного условия).

Возьмём ещё один кейс. Недолгую войну между Индией и Пакистаном, завершение которой Трамп снова же приписал себе. И что признал Исламабад, возжелав выдвинуть американского президента на Нобелевскую премию мира (получить которую тот уж очень хочет: если Обаме дали, то чем он, Трамп, хуже?). И того же хозяин Белого дома захотел и от Индии (дабы, видимо, зафиксировать как бы уже безапелляционное признание своих миротворческих заслуг, да и выдвижение тогда звучит весомое, если сразу от двух лидеров, тем более что по своей политической значимости как в регионе, так и в мировом масштабе Индия объективно будет повыше Пакистана, и ещё один плюс в выдвижении от Индии – так это то, что она позиционирует себя как соперник Китая, что в политическом отношении для Европы имеет немалое значение). Но, как сообщает The New York Times, ссылаясь на источники, знакомые с ситуацией, когда Трамп ещё 17 июня в разговоре с индийским премьером Нарендрой Моди в своей излюбленной лобовой манере упомянул, что гордится своей ролью в деэскалации конфликта и что Пакистан собирается выдвинуть его кандидатуру на Нобелевку, это вызвало совершенно иную реакцию у его визави, нежели он, вероятно, рассчитывал: «Не слишком тонкий намек заключался в том, что Моди должен сделать то же самое. Но индийский лидер ощетинился. Он сказал Трампу, что участие США не имеет ничего общего с недавним прекращением огня. Оно было решено непосредственно Индией и Пакистаном». Американский президент, как добавляет издание, «отмахнулся от комментариев Моди, но разногласия – и отказ Моди участвовать в Нобелевской премии – сыграли огромную роль в ухудшении отношений между двумя лидерами». Позже, по данным Frankfurter Allgemeine Zeitung, Трамп четырежды пытался связаться с Моди по телефону, но каждый раз получал отворот-поворот, который, правда, издание связывало с обидой Моди на определение индийской экономики как «мёртвой» и ввода дополнительных 25-процентных пошлин на импорт индийских товаров, в результате чего общий тариф с 27 августа составил 50 процентов. Но не исключено, что введение пошлин и было ответом Трампа (его крайне болезненное самомнение, пожалуй, ни для кого не является секретом) на нежелание Моди поспособствовать получению заветной премии. Хотя предлог – с точки зрения прежде всего европейского сообщества – был выбран крайне благовидный: так хозяин Белого дома наказал Индию за то, что она покупает российскую нефть, якобы финансируя военную машину РФ, следовательно, поощряя ее, России, имперские притязания на Украину (тут, впрочем, стоит уточнить два момента, говорящие в пользу того, что на самом деле эти пошлины имеют мало общего с декларируемыми причинами их ввода: во-первых, лишь небольшая часть этих средств окольными путями (через подставные фирмы, крипту и т. д.) идёт в РФ, поскольку все взаиморасчёты производятся в национальных валютах, вследствие чего РФ приходится вкладывать рупии в индийское же производство, чтобы хотя бы в будущем что-то отбить/получить, а во-вторых, как верно подметил спецпредставитель Трампа по РФ Стив Уиткофф, сама же Европа балуется закупками российской нефти из Индии, да что там Европа! Украина закупает индийский дизель, не исключено, что и произведенный из той же самой российской нефти, так что о чем вообще речь?!).

Но проблема – для США, понятное дело – в том, что Нью-Дели проигнорировала санкции Вашингтона: «Откуда мы покупаем нефть, особенно такой крупный товар, за который мы платим больше всего в импорте, мы должны решать, учитывая, что нам выгоднее всего. Мы, безусловно, будем покупать», – цитирует Bloomberg индийского министра финансов Нирмалу Ситхарамана. То есть пошлины нужного эффекта не возымели. Более того: Моди даже пренебрёг давними разногласиями с Пекином (видимо, по принципу «враг моего врага – мой друг»), отправившись в Китай на саммит ШОС. Как написала The Wall Street Journal по этому поводу, хоть «на саммите Шанхайского сотрудничества в Тяньцзине, в котором также присутствовали лидеры Ирана, Пакистана, Турции, Белоруссии и стран Центральной Азии и Кавказа, не было принято никаких серьезных решений. Но тщательно продуманные образы китайского лидера Си Цзиньпина, премьер-министра Индии Нарендры Моди и президента России Владимира Путина, обнимающих друг друга, послали мощный сигнал Вашингтону, поскольку Трамп стремится сдержать Пекин, разорвать связь России с Китаем и оторвать Индию от российской нефти. По словам Майкла Фуллилава, исполнительного директора аналитического центра Института Лоуи в Австралии, сердечность Тяньцзиня порождает тревожность в западных столицах». И вполне можно предположить, что эти пока ещё довольно безобидные шаги могут перерасти в нечто большее, в то, что уже создаст определенные (а может быть, даже большие) трудности для Вашингтона (так, по запросу Бразилии, как сообщает МИД Индии, президент которой Лула да Сильва тоже серьезно обижен на Трампа (и, думается, не меньше, чем Моди) его торговой политикой, вчера был проведен онлайн-саммит БРИКС, на котором были обсуждены торговые пошлины Трампа и, в частности, президент Ирана Масуд Пезешкеан предложил создать в рамках БРИКС механизм по противодействию западным санкциям). И вряд ли хозяин Белого дома этого не понимает. По крайней мере, после саммита ШОС он уже заявил, что США потеряли Индию и Россию, попавшие в сферу притяжения Китая. И это при том, что Индия долгое время рассматривалась США как альтернатива Китаю, куда уже осуществили частичный перенос своих производств некоторые технологические гиганты, и составной элемент транспортного коридора Евросоюз – Израиль – Саудовская Аравия – Индия, который должен был стать альтернативой китайскому проекту «Один пояс – один путь». Что касается последнего, то поддержка Трампом режима Нетаньяху (например, как пишет Axios, госсекретарь США Марко Рубио на частных встречах дал понять, что США не будут выступать против израильской аннексии Западного берега реки Иордан) тоже внесла свою лепту в – как минимум – заморозку (если вообще не отправку в утиль) этого проекта, надолго вычеркнув саудитов (а теперь дело движется к тому, что за ними последуют и европейцы, о чем, в частности, говорит не только выдача МУС, против представителей которого США ввели санкции, ордера на арест Нетаньяху, но и некоторые шаги стран ЕС, например, как недавно заявил немецкий канцлер Фридрих Мерц, Германия приостанавливает выдачу разрешений на экспорт вооружений Израилю, которые могут быть использованы в секторе Газа) из стран, благожелательно относящихся к Израилю. То есть, по сути, своими амбициями и раздутым и болезненным самомнением (стоит обратить внимание на риторику американских чиновников, которые в своих публичных заявлениях превозносят Трампа похлеще, чем это делает в отношении своих лидеров пропаганда многих авторитарных, а то и вовсе тоталитарных режимов) 47-й президент Соединённых Штатов буквально похоронил байденовской проект по противодействию растущему экономическому влиянию Китая и, надо отдать должное, проект куда более реальный и жизнеспособный, чем торговая война Трампа, которую он снова же маскирует под свои миротворческие усилия по урегулированию уже российско-украинского конфликта, положить конец которому, американцы дипломатично обходят этот момент стороной, он обещал ещё до своей инаугурации.

И что же? Ну упорству хозяина Белого дома стоит отдать должное. Руки он не опустил и попытки не прекращает (разумеется, исходя из сугубо гуманистических соображений, о чём он сам не раз заявлял), но всё, увы, безуспешно. Вот была встреча на Аляске, которую Белый дом назвал «исторической», очень воодушевившая американского лидера. Потом встреча с Зеленским и европейскими лидерами в Вашингтоне, ещё больше утвердившая Трампа во мнении, что он уже на пороге разрешения конфликта. А потом всё опять зависло. Даже не зависло, а вернулось на прежние позиции. После чего Трамп дал очередные «две недели», но уже, правда, обеим сторонам, потом ещё «две недели» уже Владимиру Владимировичу, но эти его «две недели» всем хорошо известны: вероятность, что по их истечению последуют какие-то шаги, близка к статистической погрешности: как писала The Times, после того, как очередные две недели подошли к своему завершению, а Зеленский с Путиным так и не встретились, у американского лидера «похоже, не осталось идей относительно продвижения мирного процесса» на Украине. И шанс на то (за что жмут кулачки на Банковой), что он введёт вторичные пошлины в отношении стран – импортёров российской нефти, крайне невелик (особенно, после Аляски, в которой ему удалось как раз увильнуть от реализации этой меры и на что указывают претензии Вашингтона в адрес Европы, которая не гнушается покупать, правда, не в открытую, а через посредников, ту же Индию, например, или Турцию, российскую нефть, а что касается российского СПГ, то тут вообще все официально и на его закупку Европа тратит денег больше, чем на помощь Украине (по данным Центра исследований энергетики и чистого воздуха (CREA), за прошлый год Евросоюз импортировал российских углеводородов на сумму, превосходящую его помощь Незалежной в районе одной шестой: почти 22 млрд евро против 18,7 млрд евро)). Поэтому логично, что он решил пустить дело на самотёк и временно (разумеется, если его не додавят до принятия каких-то решений, чему, допустим, может вполне способствовать вероятный украинский вброс об ударе российским «Искандером» по Кабмину, но не факт, что Трамп пойдет на поводу у своих европейских коллег)но не факт, что Трамп пойдет на поводу у своих европейских коллег) отойти от назойливого посредничества: как пояснил американский лидер Daily Caller, «трёхсторонняя состоится. Двухсторонняя – не знаю, но трёхсторонняя будет. Но, знаете, иногда люди к этому не готовы. Я привожу аналогию. Я её уже пару раз использовал. У вас есть ребёнок, и есть другой ребёнок на площадке, и они ненавидят друг друга, начинают махать руками, махать и махать, и вы хотите, чтобы они остановились, а они продолжают. Через некоторое время они с радостью прекращают. Понимаете? Это почти то же самое. Иногда им нужно немного повоевать, прежде чем они смогут остановиться». То есть, по сути, расписался в своей беспомощности в плане дипломатического урегулирования конфликта (как и ЕС, в котором в качестве гарантий Незалежной наибольшую популярность набирает так называемый «план Мелони», предполагающий гарантии, «как в 5 статье НАТО» (Bloomberg называет такой формат «НАТО-лайт»), но без вступления Незалежной в Североатлантический альянс и не предусматривающий непосредственного военного вмешательства сторон, дающих эти гарантии, в случае повторного вспыхивания конфликта).

Так каким конфликтам положил конец наш «неистовый Дональд» (сам он громко объявил о завершении им аж семи войн)? Меж Таиландом и Камбоджей? Возможно, но там, думается, как и в случае с Индией и Пакистаном, стороны бы и сами в ближайшее время пошли на мировую (война им объективно была не нужна, а противоречия не носили такого уж непримиримого характера, чтоб биться до последнего). Скорей всего, своими заявлениями в адрес Трампа, зная непростой характер последнего, его падкость на лесть, хотели добиться расположения (может быть, даже каких-то экономических преференций) американского президента. Не более того. Во всех же остальных случаях Трамп добился довольно странного, но крайне ему – как Джокеру мировой политики, по определению, должному нести хаос и разброд, – симптоматичного результата: либо ухудшения отношений с бывшими партнёрами (как, например, с Индией), либо эскалации с противниками (как, допустим, с Китаем из-за российско-украинского конфликта), либо оставлением ситуации в том положении, в котором она находилась, но декларации своего участия в ее улучшении (как в случае с Арменией и Азербайджаном), либо внесением дополнительной неопределенности в наличествующую конъюнктуру (украинский конфликт).

То есть, по сути, его реальная миротворческая деятельность показала не то чтобы нулевой, но, судя по последствиям для США (эскалация с Китаем, похороны байденовского наследия и проч.), минусовый выхлоп. И за что тут премию? Хотя если подумать, то именно за это и следует дать: за ослабление и создание проблем мировому гегемону (на роль которого Штаты, несмотря ни на что, продолжают претендовать). И тут даже говорить не о чем: никто, кроме него, не смог бы навести такой бардак за (даже!) неполные восемь месяцев у власти. Так что дело тут не в злом роке, но в той исторической миссии, которая возложена на 47-го американского президента и которую он доблестно несёт на своих уже немолодых плечах. И за это Трамп, без сомнения, достоин Нобелевской премии, особенно в исторической перспективе (за увеличение темпов реинтеграции, фрагментации и дестабилизации (в смысле наращивания противоречий) мирового политического и экономического пространств в процессе демонтажа уже пусть и изрядно выдохшейся, но всё дышащей прежней капиталистической (в ее неолиберальном изводе) модели развития). Вне всяких сомнений.