На днях во Владивостоке открывается очередной ВЭФ – Восточный экономический форум. Наряду с глобальными вопросами на нём обсудят состояние самого Дальнего Востока России. Почему регион остаётся депрессивным, несмотря на «восточный поворот» и все усилия Кремля?
В девяностые и нулевые государство о Дальнем Востоке не думало. А без государства эта гигантская и почти пустынная – пять процентов населения на треть страны! – рыбацко-горняцко-военная территория развиваться не могла и не может; пресловутая «рука рынка» здесь или правда что невидима, или делает не то, что нужно. Потом о Дальнем Востоке вспомнили; «точкой возврата» стал саммит АТЭС-2012 во Владивостоке. Сейчас уже не скажешь, что Москва ничего не делает для Дальнего Востока. Делает, думает… Внедряются экспериментальные механизмы – «дальневосточный гектар», «территории опережающего развития», «свободный порт Владивосток». Создаются гроздья структур, включая Минвостокразвития. Благие намерения налицо – но налицо и пробуксовка.
Одна из заявленных задач – преодоление демографической катастрофы: закреплять имеющееся население, привлекать новое. Но с Дальнего Востока по-прежнему уезжают, пусть не теми темпами, что в 1990-х. Покидают даже южное, более или менее развитое Приморье. Президентский полпред, вице-премьер Трутнев справедливо сетует на «совершенно безумные цены на жильё» во Владивостоке, хотя горожан становится не больше, а меньше – экономический парадокс?
На восток ехали при царе – пароходами Доброфлота и столыпинскими вагонами (на западе был избыток безземельных крестьян, здесь – простор и пустота). Ехали при СССР – строить заводы, БАМы и целые города, за длинным рублём, дальневосточными надбавками и запахом тайги. Послевузовское распределение, Дальстрой… В Магадане, о котором ныне принято говорить лишь в пенитенциарном контексте, первыми каменными зданиями были почта, школа и театр. А уж в последальстроевские времена жить на той же Колыме было неимоверно престижно: снабжение, коэффициенты, надбавки, премии, отпуска… Был крутой – но маршрут. Теперь – туман, компасы сбиты. Страна наша давно не крестьянская, времена – не царские и не сталинские. Насильно никого не пригнать, добровольцев нет: кто сюда поедет, зачем? При сырьевой ориентации даже немногочисленное население здесь избыточно. Теперь ведь не строят новых городов, а золото добывают вахтовым методом. Сегодня и Столыпин со Сталиным придумали бы что-нибудь новое. А мы всё пытаемся найти рецепты для настоящего – в прошлом…
Человек ищет, где лучше; гигантский магнит – Москва. Издали она видится городом-садом, в котором построен коммунизм. Там теперь – и тот самый длинный рубль, и комфорт, и престиж; денег можно заработать больше, а потратить – интереснее. Вот и мечтают дальневосточные выпускники о столице. Обратного потока нет – это было бы движением против течения, а лососиный героизм сегодняшнему человеку непонятен. Дальний Восток, по Высоцкому, – «закуток, в который не заманят и награды». Да и наград-то давно нет. Вот и стягиваются люди из сёл в города, а из них – «в Москву, в Москву!»
Шойгу предлагает строить в Сибири новые города. Поддерживаю обеими руками, но – под что, ради чего и, главное, откуда возьмутся люди? Ведь и во всей России лишних людей нет, население не растёт.
…Помню, как бывший полпред президента в Дальневосточном федеральном округе Исхаков собирался привлечь в регион 18 млн человек (!). Потом запросы стали скромнее: в 2016-2017 гг. говорили о росте числа дальневосточников с 6,2 до 7 или 8,5 млн человек к 2030 году. Самое интересное, что оно действительно выросло – но следите за руками: не рождаемостью или миграцией, а включением в состав ДВФО Бурятии и Забайкалья. Других вариантов нет – и держу пари на что угодно, что дальневосточников к 2030 году станет ещё меньше. Вопрос только – насколько.
Или взять отдельно Приморье: губернатор Дарькин планировал превратить Владивосток (напомним, что 600-тысячные Хабаровск и Владивосток – крупнейшие города Дальнего Востока, до ближайшего миллионника – Красноярска – ровно полстраны) в 5-7-миллионный мегаполис, губернатор Миклушевский говорил о приросте приморцев с 2 до 3 млн человек… Но губернаторы уходят (на Дальнем Востоке никто из них не остаётся), обещания забываются. Ходжа Насреддин вызывался за 20 лет обучить ишака богословию – вот и тут что-то подобное.
С другой стороны, Владивостоку с его мостами и всем прочим, казалось бы, грех жаловаться. А приморский судостроительный комплекс «Звезда»? А приамурский космодром «Восточный»? Всё это есть, всё это круто.
И ещё – экспорт угля в Китай, который, кажется, стал у нас важнейшим из искусств…
Возможно, из-за этой чёрной угольной пыли, засыпавшей Приморье, не проходит ощущение тьмы в конце тоннеля. Всё чаще вспоминается армейский принцип ИБД – «имитация бурной деятельности». То центр ДВФО перенесут из Хабаровска во Владивосток, то поделят округ на «экономические провинции». Ну да, под лежачий камень вода не течёт – значит, пусть делается хотя бы что-то, может, капля этот самый камень и продолбит…
Диагноз есть – методов лечения нет. Вот и упомянутые новые экономические механизмы не работают так, как ожидалось. Да, есть объективные причины: нехватка инфраструктуры, климат, расстояния, мало дорог, мало людей, высокие цены на всё… Но есть и субъективные.
Кандидат социологических наук Татьяна Журавская констатирует: хотя программу «дальневосточный гектар» продолжают подавать как успешную, её цель – преодоление демографических бед региона – не достигнута; теперь обсуждают уже не цель, а промежуточную задачу – настройку механизма получения земли. А в это время министр по развитию Дальнего Востока Чекунков называет «дальневосточный гектар» проектом «феноменально успешным». Параллельные миры? Вот что говорит о «территориях опережающего развития» кандидат политических наук Леонид Козлов:
«Риторика была такая, что особые зоны с льготным… режимом потянут за собой всё остальное развитие… включая социальную сферу, демографию… В истории я не припомню примеров, чтобы где-то происходило что-то подобное… В то же время старые большие предприятия закрывались или резко сокращали число сотрудников. Местное население… видело, что в официальных заявлениях озвучивается параллельная реальность, при этом цены растут, зарплаты стоят на месте, жилищно-коммунальная инфраструктура продолжает разрушаться, меморандумы о намерениях не отражаются на обычной жизни».
Кандидат экономических наук Юрий Авдеев убеждён: нужно определиться со стратегическим направлением развития региона. «Главная проблема – отсутствие идеологии развития Дальнего Востока», – считает и академик Виктор Ларин. И правда: кроме слов Путина о том, что регион – «национальный приоритет на весь XXI век», у нас ничего нет. Мы не знаем, куда идём.
Идеи рождаются в столичных кабинетах вне видимой связи с местными реалиями. Экономист, академик Павел Минакир указывает: проблемы Дальнего Востока пытаются решить так, как если бы регион был похож на центральную Россию. Здесь можно добавить: между самими регионами гигантского и неоднородного Дальнего Востока различий ещё больше, чем между Владивостоком и Москвой.
Особенно странным выглядит явный коммуникационный разрыв – и это при нынешних-то средствах связи. Дальневосточные учёные, всю жизнь исследующие регион (для них он – не отвлечённая материя, не двухмерная картографическая абстракция), заявляют: люди, которые вырабатывают в Москве решения, их не слышат. Какие-то важные нервы страны не работают, сигналы искажаются или глохнут. «Мы разработали стратегию «Тихоокеанская Россия – 2050» – том страниц на 700, разослали всем. Но в очередной программе развития Дальнего Востока я не увидел ничего, что было бы взято из этого труда – результата интеллектуальных усилий сотрудников 15-20 институтов», – говорит председатель Дальневосточного отделения РАН академик Валентин Сергиенко.
Приписываемая Андропову фраза: «Мы не знаем страны, в которой живём» – упрямо не желает устаревать. Пропасть взаимонепонимания между Москвой и периферией сохраняется. Возможно, это и есть главная проблема.
При этом глава Следственного комитета России Александр Бастрыкин поручил возбудить уголовное дело за осквернение памятника…
Это прекрасный портрет западной дипломатии