Вот мы все обсуждаем перестройку, распад Союза. Или не обсуждаем. Со страхом, рожденным стыдом, пытаемся забыть то время или отделаться общими фразами и промямлить что-то про закономерность и обреченность. За этим протянулось время большой смуты или «ширли-мырли» – девяностые с уже устойчивой коннотацией. Хотя и для кого-то это был период свободы, огромных перспектив и широкого разгуляя. Кто ж отрицает: кто-то выигрывал и в той рулетке неестественного отбора…
Затем потянулись нулевые. Та самая стабильность, которая сопровождалась многими трагедиями. Так что так себе стабильность. Весьма условная. Да и можно ли говорить о стабильности во время Беслана, а ведь не он был один. Те самые нулевые начались с трагедии «Курска», а закончились…
Конечно, радовались зарплатам, которые вроде как стали выплачиваться, набирались кредиты, пытались наесться, закупиться, постоянно твердя себе: лишь бы не было хуже. Но все это не могло длиться вечно, просто почти все было поставлено на небольшую паузу. Большая пища для размышления об этом времени содержится в сборнике прозы писателя Романа Сенчина, озаглавленном «Нулевые», ведь о них мы сейчас начинаем ностальгировать…
Уже тогда многое свидетельствовало, что внешняя стабильность обманчива и принципиально мало чем отличается от предыдущего периода – от девяностых. Была масса свидетельств и того, что впереди все те же потрясения, от которых пытались скрыться, убежать. Одни кровавые события августа 2008 года в Южной Осетии чего стоят. Хотя и надеялись, что случайность.
Чем закончились нулевые? Можно подвести под ними черту 2014 годом, где и сочинская Олимпиада как свидетельство о плодах и достижениях времени стабильности, рифмующаяся с московской 1980 года. Рядом – киевский майдан, ужас Одессы, резня на Донбассе, окончательный раскол России с Западом – все то, что клокотало под тонким слоем льда того времени на паузе. И это уже точно не нулевые.
Впрочем, можно было и от всего этого спрятаться, что мы и делали периодически, приучив себя к тому, что все вокруг – не наше дело и виноваты сами, что сунули нос не в свое дело. Что наше дело лишь протекающие крыши в родных захолустьях, все остальное – сфера приложения сил сверхразумных глобальных инстанций: рынка, демократии, коллективного Запада, который так мило убаюкивал в свое время, рассказывая свои сказки и завораживая блестящими побрякушками. Паузу нулевых или ее иллюзию очень хотелось продлить и постараться ни во что не вмешиваться, не встревать. Но такое невозможно. Думали, что если будем жить только законами рынка, руководствоваться выгодой и прагматикой, чтить бабло, окончательно сострижем свои национальные бороды капиталистической бритвой, то все невзгоды обойдут стороной, ведь мы будем как все. Но реальность вновь показала, что нам необходимо серьезно подумать о своей самоидентификации…
В России нельзя недооценивать литературу, даже в наше, казалось бы, внелитературное время. В качестве определенной черты под паузой нулевых можно принять и известное «Письмо товарищу Сталину», которое летом 2012 года опубликовал Захар Прилепин. После него на писателя обрушился шквал критики, в ходе которой ему даже отказывали в звании «русского писателя» (Михаил Швыдкой постарался). А ведь сейчас отчетливо видно, что этот небольшой публицистический текст был предупреждением о том, что безвременье продолжается, что внешнее – во многом иллюзия. Собственно, вскоре в 2014 году и прорвало – и сейчас совершенно неведомо, куда все это заведет. По крайней мере, апокалиптические прогнозы вновь становятся актуальны.
Речь в том «Письме» шла о непрекращающейся войне с прошлым, о выстраивании современности на отчуждении с ним, с советским периодом, когда была создана вся база нынешнего благосостояния страны. Речь, по сути, шла о колоссальном отчуждении от самой России, последствиями которого может стать и гражданское противостояние. Прилепин запечатлел старый перестроечный дух, который прочно впился в нашу реальность и никуда отсюда и не собирается уходить, распространяя вокруг свою ржавчину. Или ту самую «антиРоссию», ее мы сейчас наблюдаем в кривом зеркале Украины, но она и в нас. И в любой момент готова проявиться.
Это было предупреждение о предстоящей трагедии, если подобная логика будет действовать дальше. И это произошло вскоре на Украине. А до этого проявлялось под занавес 2011 года в Москве во время волнений на Болотной. Можно сказать, что Прилепин выступил не столько в качестве «почтальона», как он себя обозначил в «Письме», а практически как герой своего романа «Санькя» Саша Тишин, который выбросил в окно советника, рассуждающего о повсеместной никчемности и пустоте здесь.
Появление того «Письма», из-за которого на Захара Прилепина ополчились все прогрессивные люди, можно назвать попыткой преодоления деструктивной инерции, тянущейся от перестройки, которая насаживает на свою логику все последующие годы. Отсюда и метастазы тех событий тянутся до нашего времени, и мы их никак не можем преломить, находимся у них в заложниках.
В заложниках у тех же украинских событий, которые по факту являются гражданской войной и касаются лично нас. Потому что это и наша гражданская война, имеющая прямые причинно-следственные связи с советской перестройкой и распадом Союза, когда на месте сверхдержавы осталась территория хаоса.
Возможно, в нулевые мы всего этого и не замечали или делали вид. Хотя и Беслан, и события в Южной Осетии 2008 года и многое другое не давало нам забыть реальность, от которой все пытались прятаться. Ну не выходит ничто само собой. И если люди худо-бедно стали получать зарплаты, брать кредиты и шиковать на турецких курортах, то вовсе не значит, что коренным образом что-то изменилось. А потом загремела сигнализация, нарушившая нашу благостность и споры о том, в какой мере можно оставаться потребителем и довольствоваться лишь пищеварительными процессами, отошли на второй план. Болотная, событиям которой уже десять лет, затем Майдан – и сейчас уже понятно, что он может полыхнуть мировой катастрофой.
Уже перед самим Майданом Прилепин бросил свой новый вызов – колонку «Почему я не либерал?» А ведь им быть везде легко и удобно, вот и нам было легко и удобно. Казалось, выполняй определенный ритуал: обличай себя, свой род, свое прошлое, широко улыбайся и со всем соглашайся – и въедешь на печи в царство мировой цивилизации, сытое и комфортное, где все тебе будут рады и примутся в едином хороводе с тобой плясать.
В той же статье за несколько месяцев до украинского майдана Прилепин писал, что у либерала «история мира всегда начинается с «европейского выбора». Пока нет «европейского выбора» – вообще никакой истории нет, одни половецкие пляски и соловецкие казни». Собственно, такую развилку и озвучили тогда Украине в формате «или-или»: евроинтеграция или Таможенный союз без кружевного белья.
На этой границе нулевых и столкнулись две стихии, два процесса: естественная регенерация исторической России и непреодоленная перестроечная распадная инерция, отягощенная подобием иностранной интервенции. После паузы нулевых как раз и началась активная фаза этого противостояния.
На кону – отечественная цивилизация.
«Не слушайте чужих сказок. Вспоминайте свои», – этим призывом завершил Прилепин свое объяснение «Почему я не либерал», что перекликается со знаменитым высказыванием Василия Шукшина про «понюх табаку». Это еще и вопрос об ответственности, о памяти и преемственности, что и делает нас людьми.
Это дало бы ЕС возможность немедленной реакции, чтобы не нужно было просить США о предоставлении…
Глава МИД Азербайджана сообщил, что республика собирается направить 10 миллионов долларов на восстановление Украины
Эти слова не были бы так интересны, если бы их не произнес глава украинского МИДа…
Удар был нанесен в район «Новой Почты», где находились склады военные склады ВСУ
90-е – преступление против народа или неизбежный этап развития?
View Comments
нда, вся эта эта стабильность 00-х - радость для нас, кто хоть немного высунул нос из г**на 90-х и смог свободно задышать. Но фактически, объективно, никаких изменений не произошло за эти 20 лет. Стабильность с начала 00-х - это перепутье, ни туда, ни сюда; а по-факту - отсутствие развития, медленная смерть.