Георгий Зотов: ПРОТИВ КОГО БУДУТ ВОЕВАТЬ РОССИЯ И УКРАИНА?

Однажды так получилось, что одна страна воевала с другой. Когда-то они состояли в единой империи, но потом некий народ отделился. Хотя, конечно, странно – жили они давно рядом, женились и выходили замуж друг за друга. И те и другие православные, традиции общие, в языке у каждой нации много соседских слов, еда на столах практически одинаковая. И конечно, не успев установить границы, стали ругаться.

Фото: Andrea Velázquez

Выяснилось, что есть спорные территории – бывшая империя считала их своими, а новая независимая республика не хотела отдавать. Разумеется, это привело к войне. Погибло от 100 до 300 тысяч человек, но победить никто не смог. На одной стороне воевали русские, а на другой – украинцы. Пролив достаточно крови и истощив свои силы, республики обратились в Международную комиссию по границам. Та в итоге разделила лакомые земли примерно поровну: остались недовольны и бывшая империя, и бывшая провинция. Но тонкий чёрный юмор здесь состоит в том, что между врагами произошло дальше.

Ах, ну да, я вёл вас в заблуждение. Речь идёт о конфликте в 1998 году африканских государств Эфиопия и Эритрея. Воевали они два года, ничего не добились и заключили перемирие. Сражались на всю катушку. Эфиопы наняли российских лётчиков для истребителей МИГ, эритрейцы – украинских офицеров для экипажей вертолётов: пожалуй, это был первый случай в постсоветской истории, когда военные России и Украины встретились на поле боя.

Однако дело в другом. Эфиопия и Эритрея, пусть исторически всегда и жили рядом, веками являясь частью одной империи, – давние противники. Эритрейцы вели повстанческую войну с эфиопами 30 лет (с 1961 года), затем, как указано выше, ввязались в новое мордобитие. Культ вины «плохого соседа» был в Эритрее нормой, и местная пресса, школы, телевидение твердили: вам кажется, что мы бедно живём? Нищета, безработица и нечего жрать? Так это потому, что эфиопы окаянные нас угнетали, мучили и имперски свинствовали. Поэтому у нас такая хреновая независимость. Не будь врагов, жили бы как в Дубае, но наказал Господь эфиопами.

И вот недавно произошло странное. Уже пару лет как в Эфиопии идут бои в пожелавшей отделиться провинции Тыграй.

Ну как всегда, тысячи людей погибли, сотни тысяч умерли с голоду, но кто их в Африке считает. Повстанцев сперва задавили. Затем внезапно они вышибли эфиопскую армию из ведущих городов и даже угрожали взять столицу Аддис-Абебу. Казалось бы, эритрейцы должны радоваться, хлопать в ладоши и праздновать трудности имперского гада. И вдруг произошла невероятная вещь: эритрейская армия перешла границу, начав мочить партизан «Сил обороны Тыграя» – противников центральной власти Эфиопии. Причём в чрезвычайно жестоких формах – вплоть до бомбардировок жилых кварталов и расстрелов пленных. Как выяснилось, им лучше иметь под боком предсказуемых эфиопов, чем отмороженных боевиков. Тыграй зажали в клещи, и сопротивление быстро накрылось – недавно повстанцы заключили перемирие. Для сравнения – представьте себе, что Украина срочно перебрасывает войска для помощи российской армии: дабы, допустим, подавить сепаратистов на Кавказе.

«На самом деле, удивляться тут нечему, – сказал мне один человек. – Ты вспомни ситуацию двадцать лет назад в Чечне. Сколько взаимной ненависти, сколько погибло мирных жителей и сколько совершили кровавых терактов с убийством детей. А сейчас чеченцы конкретно воюют за Россию». И это не единственный пример. Ирак бился с Ираном 8 лет, с обеих сторон погибло почти полтора миллиона человек, множество городов лежали в руинах. Теперь же иранские власти дружат с Багдадом и обстреливают ракетами курдов в Эрбиле – хотя ещё недавно сами же их финансировали и вооружали для борьбы с режимом Саддама Хусейна. «Я иракцев не люблю, – сказал мне таксист в Тегеране, демонстрируя рваный шрам от осколка на руке. – Но вечно злиться невозможно. Хотим мы или нет, они от нас в космос не улетят. Трудно жить в постоянном напряжении, что на тебя вот-вот нападут, как только ты отвернёшься». Поэтому-то иранцы, поспешно перебросив в 2014 году отряды «стражей исламской революции» в Ирак и потеряв изрядно народу, остановили отряды ИГИЛ* (организация запрещена в РФ) в нескольких километрах от Багдада. Ещё каких-то двадцать пять лет назад они бы молились на разгром иракцев, а теперь пожертвовали своими жизнями, чтобы сохранить их правительство!

Ещё один отличный пример – афганского полевого командира Ахмад-Шаха Масуда. С 1979 по 1989 года «панджшерский лев» неустанно сражался с советскими войсками, объявил им джихад, несколько раз был ранен. Но всего через 7 лет после ухода контингента СССР из Афганистана Масуд получал российскую финансовую помощь, оружие, а российский спецназ тренировал его войска.

Ибо появился общий враг – талибы. Кто бы сказал в 1988 году при выходе советской армии из Афганистана, что некоторым её офицерам вскоре придётся работать плечом к плечу с душманами! Более того – как мне рассказывали в Кабуле, бывшие противники настолько сдружились, что наши «афганцы» приезжали в гости к своим яростным супостатам, а те встречали их с уникальным гостеприимством, размещали в отелях бесплатно, кормили и возили, куда захочется.

Вывод советских войск из Афганистана. Фото: lt.sputniknews.ru

Политика – циничная вещь, но и жизнь тоже. Я флегматично отношусь, если слышу, что люди клянутся в горячности: мол, они ничего не забудут и ничего не простят. Да, им искренне на тот момент так и кажется. Но чайник не может постоянно кипеть, там рано или поздно кончится вода. Первые годы злость будет остра, как лезвие ножа, а зрелище разрушенных домов и пепелищ усилит восприятие, но течение времени и другие проблемы вытесняют эти чувства. Что-то надо есть каждый день, как-то надо растить детей. Или на горизонте нарисовывается, словно огромная чёрная туча, проблема (вроде талибов и ИГИЛ*), и вдруг становится ясно – проще объединиться с вчерашним врагом, чем в одиночку утихомирить это жуткое мурло. Враг привычен, и ясно, чего от него ожидать. Новое зло куда более беспощадно и непримиримо, зачастую выбора нет.

Сторонам нынешнего конфликта, сейчас, разумеется, так не кажется.

Ничего. Я подожду.