Спорт и время

«О, спорт! Ты – мир!» Эти слова, сказанные основателем современного олимпийского движения Пьером де Кубертеном, известны всем. За ними стоит не только благое пожелание, но и античная история олимпизма. Это теперь мы с тревогой ждём, что под прикрытием Олимпийских игр случится очередной вооруженный конфликт. А греки действительно прекращали военные действия на время состязаний в Олимпии. Чисто символически, всего на несколько дней, но это было очень важно. И дело тут не в соображениях гуманизма, которые грекам были в целом чужды.\

Что такое – не воевать? Для того времени это означало – приостановить течение истории. В самом деле, история того времени – это прежде всего история войн. Имена полководцев, выигранные и проигранные ими сражения – вот что оставалось в истории. Это теперь славу может принести вирусный ролик в TikTok, а позор – обвинение в харассменте. В ту эпоху и слава, и позор были связаны главным образом с поведением на войне. Слава Ахилла, позор Терсита. И все эти ратные дела на время прекращались и уступило место совсем другим занятиям, в ходе которых рождалась иная, мирная доблесть.

Но главное в другом. Олимпийские игры диктовали особую ритмику времени. Вероятно, древние греки, как и все южные народы, в обычной жизни действовали по принципу «опоздал на час – значит, пришел вовремя». На микроуровне спорт позволял им осознать важность мгновения. С другой же стороны, на макроуровне спорт определял хронологию жизни поколений. Греки измеряли время четырехлетними интервалами, которые, собственно, и назывались олимпиадами. Это было время, очищенное от истории. История всегда стремится к завершению времени, к окончательному результату: одолеть врага навсегда, закрепить господство навеки. Пусть и не достигает, но старается достичь. В спорте всё по-другому. Олимпийские игры – это регулярный ритуал, который не зря был тесно связан с ритуалами религиозными. Олимпийское время – это время, уходящее в бесконечность, стремящееся не завершиться, а продолжиться.  Постоянное повторение, возвращение к одному и тому же. Что бы ни происходило в течение четырехлетия, но в конце этого периода люди должны вернуться в то же самое место и состязаться в тех же самых видах спорта по одним и тем же правилам. Настоящее, которое воспроизводит прошлое и вместе с тем создает образ будущего.

С этой точки зрения хорошо понятно, почему христианство не ужилось с Олимпийскими играми. Языческое сакральное по своей главной идее противостояло истории. Языческие ритуалы, из которых возникли и игры греков, и гладиаторские бои римлян, вовлекали людей в поддержание существующего хода вещей. Напротив, христианство сакрализировало идею конечности истории, и христианский календарь, который стал определять ритмику времени, служил напоминанием о том, что время имеет свой конец и мы движемся к этому концу времен.

Соответственно, возрождение спорта как общественного явления, которое случилось в конце XIX – начале ХХ века, нельзя не связать с успехами секуляризации. Олимпийское время вернулось в жизнь людей и стало успешно конкурировать с христианским временем. В самом деле, посмотрите, насколько большую роль в нашей жизни играет календарь спортивных событий. Наиболее крупные из них, такие как Олимпийские игры и чемпионаты мира по футболу, привлекают внимание даже тех, кто в обычное время вообще не интересуется спортом. Не говоря уже о громадных строительных проектах, которые зачастую бывают связаны с такими событиями и которые способны изменить траекторию развития городов и целых регионов.

При этом принципиальные отношения между спортом и временем не изменились. Спорт по-прежнему учит нас, что не бывает ничего окончательного, да и ничего нового. Сегодня чемпион ты, а завтра я, но главное не имена победителей, а чёткая повторяемость и воспроизводимость ритуала. В спорте бывают количественные рекорды, но не бывает качественного прогресса. Тот прогресс технологий, без которого рухнули бы современные потребительские рынки, был бы разрушителен для спорта. Динамика спорта в чём-то аналогична динамике погоды. Погода изобилует аномалиями, которых «не припомнят старожилы», вместе с тем изменение климата как интегрального показателя погоды если и происходит, то гораздо медленнее. То же самое мы видим, например, в футбольных чемпионатах: «Динамо» может вылететь из высшей лиги, а через несколько лет вернуться в нее и стать чемпионом, «Реал» может проиграть с рекордным счётом, а может выиграть, но эти аномалии нивелируются принципом изменчивости и неокончательности, царящим над потоком событий.  И кстати, в этом смысле та мимолетность карьер юных фигуристок, которая сегодня так раздражает публику, идеально соответствует этому внутреннему принципу спорта.

Что любопытно, ХХ век, ставший веком расцвета спорта, в то же время был ареной столкновения разнообразных идей о конце истории.  Это и идея построения коммунизма, и «точка Омега» Тейяра де Шардена, и, разумеется, конец истории по версии Фрэнсиса Фукуямы. По Фукуяме, политическая и социальная история будет завершена, когда на всей планете воцарится либеральная демократия. Этот конец истории – уже не ударный аккорд в виде Страшного суда, в ожидании которого христиане жили два тысячелетия. Это просто отмирание, угасание или примирение определенных человеческих инстинктов. Разумеется, этому умиротворенному человечеству всё равно надо будет чем-то себя развлекать, и тут нельзя было придумать ничего лучше спорта. Так родилась популярная идея о том, что спорт – это замена войны, сублимация человеческой агрессии. Пусть Франция и Германия сражаются не на полях Вердена, а на футбольном поле.

Всё это было бы замечательно, вот только конца истории так и не случилось. И на примере текущей Олимпиады мы снова видим, как история вторгается в область спорта и искажает течение олимпийского времени. Спорт вновь становится не заменой политики, а инструментом политики, не сублимацией войны, а оружием войны. Похоже, что спорт всё ещё находится в поиске своего места в нашем мире. Если он уйдёт в тень бурных исторических событий, нам будет немного жаль.