Критика чистого разума: фильм «Черный ящик» Яна Гозлана

По National Geografic как-то давно транслировался документальный сериал «Секунды до катастрофы». Каждая серия в нем была посвящена расследованию масштабных аварий, катаклизмов или терактов. Например, в одном из выпусков рассказывалось о печально известном «Титанике»: что именно привело к кораблекрушению, как трагедии можно было избежать и т. п. Зрелище это было довольно увлекательное и разнообразное – наблюдение за посекундным развитием катастрофы как будто делало тебя чуточку умнее, наполняло энциклопедическими знаниями.

Французский режиссер Ян Гозлан наверняка вдохновлялся этой передачей (или какой-нибудь иной на схожую тему) при съемках остросюжетного и очень подробного «Черного ящика», в котором на первый план выдвигается история о загадочном крушении ультрасовременного авиалайнера. Расследовать это дело берется молодой аналитик Матьё (Пьер Нинэ), обладающий уникальным слухом и одержимый болезненным стремлением к истине. Его задача – исследовать черный ящик, найденный в обломках самолета.

Файлы с бортового самописца оказываются сильно искаженными – на аудиодорожках практически ничего не разобрать. Изможденный Матьё дни и ночи пытается вытащить из черного ящика информацию, которая прольет свет на авиакатастрофу. В один момент кажется, что ему это удается – он выдвигает вполне правдоподобную версию о теракте. Но тут на героя наваливается череда странных событий: всплывает совершенный перед крушением звонок пассажира, который не совпадает с аудиозаписью черного ящика, обнаруживаются противоречивые документы о тестировании самолета, да еще и пропадает начальник аналитика Виктор Поллок (Оливье Рабурден), руководивший затянувшимся расследованием. Матьё в замешательстве – чем глубже он погружается в это дело, тем больше отрывается от реальности. Родные и коллеги отворачиваются от него, правда словно ускользает из рук, превращается в дым и улетучивается в неизвестном направлении. В то же время для Матьё эта работа – все, что у него остается, он воспринимает ее как сакральную миссию, ради которой он готов пожертвовать чем угодно, даже собственной жизнью.

Напряженный триллер Яна Гозлана уже к середине оборачивается философской драмой о проблеме познавательных способностей разума в духе «Фотоувеличения» (1966) Микеланджело Антониони или «Разговора» (1974) Фрэнсиса Форда Копполы. Только сделано это более приземленно и поверхностно – на манер «Прокола» (1981) Брайна Де Пальмы, где метафизические вопросы подчинены жанровой детективной композиции. «Черный ящик» сделан крепко, но максимально стерильно, по-европейски холодно и отстраненно. Есть ощущение, что картине не хватает воздуха – в ней он такой же спертый, как в герметичной кабине самолета. Невдумчивые рассуждения режиссера о противостоянии искусственного интеллекта и непостижимости человеческой природы тоже повисают в воздухе, хотя и поданы довольно оригинально – не просто так один из протагонистов носит фамилию знаменитого американского экспрессиониста Джексона Поллока, руководствующегося в живописи исключительно интуицией, а подозрительная фигура начальника информационной безопасности Ксавье Рено (Себастьен Пудеру) отсылает к ключевому философу Нового времени Рене Декарту, пытающемуся вывести сущность бытия исходя из человеческого разума.

Французский постановщик все равно остается в рамках модернистской системы координат, где основополагающей целью был отчаянный поиск истины. Матьё в конечном итоге разгадывает головоломку авиакатастрофы, причем делает это, опираясь только на эмпирический опыт. В каком-то смысле он становится героем – этаким Прометеем, похитившим не предназначенную для простых смертных правду у богов, жестоко пострадав при этом.

Но обладает ли человек возможностью познать действительность, или он обречен довольствоваться феноменами – смутными отражениями абсолютных идей? Для Яна Гозлана этого противоречия не существует. Он скорее успокаивает дезориентированных в современности людей, демонстрируя устаревшие субъектно-объектные отношения. Каким бы черный ящик не был «черным» и непроницаемым – он так или иначе доступен для восприятия, он всего лишь материя, пусть и с трудом, но раскладывающаяся на понятные атомы.

Реальность, очевидно, не настолько одномерна. Иллюзия, что мысль способна объять окружающий мир, подкрепляется в фильме почти религиозным значением правды, которую герой пытается донести обществу. Дело раскрыто, виновные наказаны – но насколько нас это удовлетворяет?