Герман Садулаев: «Идет процесс формирования новой сверхнации, нового суперэтноса русского. И те, кто внутренне не соритмичен ему, стараются удалиться от него подальше»

Герман Садулаев рассказал «Вашим Новостям» о своем отношении к бежавшей из страны «совести народа» времен СВО – о нашей разделенной в очередной раз интеллигенции. Нужно заметить, что состав ее значительно поменялся с прошлого большого исхода. В начале XX века из России уезжали писатели, философы и аристократы, сейчас – звезды эстрады, политологи, преподаватели вузов и спикеры бывшего радио «Эхо Москвы».

Сложилась интересная ситуация: в этот раз «философский пароход» практически не поменял свой образ жизни. Как они выступали на различных интернет-площадках, живя в РФ, так и продолжают выступать, живя в Израиле, Германии и так далее. Многие нашли себе работу в европейских университетах или СМИ. При этом у наших интеллектуальных знаменитостей в публичном поле мало что поменялось. Эфиров у них стало в разы больше, говорят они то же самое. Понятно, что в бытовом и материальном плане никому не пожелаешь бежать из своего государства. Но если говорить о содержательной стороне дела – они просто обустроили за границей быт, к которому привыкли здесь.

«ВН»: – Герман, раньше была «внутренняя эмиграция», а это вот получилась такая чисто «внешняя эмиграция» – ничего не поменялось внутри. Они не создают никакого «правительства в изгнании», не консолидируются. Даже названия передач те же самые у людей на «Ютубе» остались. И народ наш их смотрит так же, но тоже никак не меняет своего поведения. Не говорит ли это о том, что, в принципе, эти люди и здесь не мешали никому? Была эта фронда – и осталась фрондой… 

– Да, вы это очень метко подметили насчет «внешней эмиграции». Раньше была «внутренняя эмиграция», когда ты остаешься в стране, но внутренне уехал. А теперь – «внешняя эмиграция», когда ты уехал, но никуда на самом деле не уезжал. Да, это очень похоже на правду. 

Сейчас век интернета, век развитых коммуникаций… Кто куда может уехать? Что значит сейчас «куда-то уехать»? На какой-то остров, где нет интернета и телефона? И там жить, обрубив все связи? 

Поскольку большинство коммуникации у людей перешло в интернет, в социальные сети, то какая разница – человек за стеной у меня живет или в другой стране? В этом смысле – да, они ничего не заметили. Пока что ничего не заметили. Но я думаю, что это только пока. 

Потому что происходят на самом деле глубинные изменения. Происходит глубокая трансформация, но она не закончится за несколько месяцев. Мы даже не видим сейчас ее предварительных результатов. Мы только можем видеть, что процесс пошел. И этот процесс – процесс формирования новой сверхнации, нового суперэтноса русского. И те, кто внутренне не соритмичен ему, стараются удалиться от него подальше – уехать в другую страну. Они не консолидируются потому, что они потеряли внутреннюю связь с Россией. А новой родины и нового сообщества как таковых у них еще нет. 

Они уже понимают, что Россия – это нечто чуждое для них. Стать «правительством в изгнании» – это надо всё равно чувствовать Россию своей родиной. А они просто паразитируют. Я думаю, что сейчас для них Россия просто остается кормовой базой, на которой они паразитируют. Поэтому они продолжают вести свои блоги, программы, передачи. Так или иначе получают или подтверждают свой статус, популярность, деньги от русскоязычной аудитории. Но они не отождествляют себя с нашей страной. 

«ВН»: – Если я вас правильно понял, имея какие-то реальные принципы, придерживаясь какой-то либеральной идеи, эти люди бы начали консолидироваться, но они не готовы отстаивать вообще никакую идею. Им просто нужен этот слушатель, на котором они зарабатывают деньги. 

– Вопрос не только в идеологии. Чтобы консолидироваться для политического влияния на какую-то страну, нужно всё равно ощущать свою связь с этой страной. 

«ВН»: – Что вы подразумеваете под этой связью? 

– Понимать, что «Россия – это моя родина и моя судьба, я навсегда связан с Россией». А они… Вот он уехал в Израиль – и в Израиле ему хорошо. Почему он должен связывать свою жизнь с Россией? Наоборот, их идея состоит в том, что они не обязаны жить в России. Они могут жить в Израиле, в Германии, во Франции, в Америке, им просто нужна русскоязычная аудитория, потому что другой аудитории у них нет. Не могут они стать своими и популярными в англоязычной среде, например. Поэтому будут продолжать окучивать нашу аудиторию. А собственно Россия им неинтересна. Они не скучают по березкам. Они не приедут «на Васильевский остров умирать».

Это на самом деле даже не эмиграция. Эмиграция – это трагическое понятие. Они не эмигранты. Они релоканты. Понимаете? Это разные вещи. Они просто осуществили релокацию. Потому что эмиграция – это трагический разрыв с родиной. Набоков был эмигрантом. Еще в большей степени – Бунин Иван Алексеевич. Вот тот был эмигрантом – всё ненавидел, но душа у него рвалась на части. Он ни на минуту не забывал о своей родине, что он из России, что он русский. А Шендерович* – не эмигрант, он на историческую родину вернулся. 

Я даже не знаю, где они сейчас живут. Но похоже, что они вернулись на свою историческую родину. Это мы здесь, судя по себе, думаем: «Ну вот они уехали из России. Наверное, у них трагедия!». Да нет у них никакой трагедии, вообще нет. 

«ВН»: – Устоялся стереотип, что сейчас происходит некий разрыв и культурное отделение России от Европы. Но ведь мы культурно начали отделяться от Европы как раз в 90-х. Потому что подражание западным художникам в галереях «Винзавода» – это не есть встроенность в контекст западной культуры, это лишь подражание. Но и снимать плохие новые фильмы про Великую Отечественную войну – тоже не есть отделяться от западной культуры. Так что же происходит с нашей культурой?

– По поводу разрыва с европейской культурой или неразрыва – этот вопрос обсуждается еще применительно к древнерусскому и византийскому искусству. Можем ли мы говорить, что древнерусское искусство как таковое существовало? Или это была такая региональная версия византийского искусства? Каждая позиция имеет своих сторонников и свои доказательства. 

Допустим, русский роман, достигший своего расцвета в XIX веке, был чем-то уникальным? Либо это была региональная языковая версия европейского романа, в частности французского? Тоже можно и так и так это рассматривать… Существует ли сейчас русская культура как нечто совершенно уникальное? 

Мы часть общемировой культуры, с одной стороны. И можно рассматривать нас в контексте европейской культуры. Но ведь не только… Сейчас есть замечательная китайская литература.

Конечно, я ее читаю только в переводах. Но я вижу, что она совершенно прекрасна. У них огромное количество собственных китайских писателей. И при этом я вижу, что они в чем-то наследуют европейские традиции романа, прозы. Ощутимо сильно влияние и русской прозы на них, даже больше, я бы сказал, советской прозы – соцреализма в лучших его образцах. 

Но есть также и какой-то, видимо, идущий от их исторической культуры, из их древности, совершенно неповторимый стиль и вкус этой литературы, который даже в переводах заметен. Что уж говорить об оригинале… 

Поэтому лучше рассматривать российскую, русскую культуру как разновидность общемировой. Мне кажется, что европейцы просто узурпировали некоторые области культуры и искусства. Но это не европейское, это общечеловеческое. Например, античность… Европейцы себя заявили чуть ли не единственными наследниками античности. Но ведь это не так. Потому что, во-первых, сама античная культура имела очень глубокие корни на Востоке, была тесно связана с культурой, религией и философией Востока. Во-вторых, наследниками античности являются многие постэллинские культуры, дошедшие до Африки, Индии, затронувшие евразийский континент. 

Я думаю, имеет место культурная апроприация и культурная узурпация Европой некоторых общемировых начал в культуре и искусстве. И в этой связи лучше было бы рассматривать европейскую культуру как некоторый региональный, исторически и географически ограниченный вариант мировой культуры.

А не как какую-то основу, первооснову, идеал, образец. Мы ее так не рассматриваем. И даже полный разрыв связей российской культуры с одним из региональных вариантов мировой культуры не означает для нее коллапс. Мы продолжаем оставаться частью мировой культуры. 

Какой сейчас должна быть наша культура и литература в частности? Мы увидим… Уже что-то есть, что-то новое рождается. Я думаю, что многое лишнее сейчас будет отпадать, отклеиваться. Будут отклеиваться «усы» с лица русской культуры, парики будут отклеиваться, накладные ресницы будут спадать. И мы увидим себя настоящими. Скоро мы в зеркале увидим самих себя настоящими. Рано или поздно произойдет сегрегация, когда та культура, которая уехала, окончательно и открыто сама заявит: «Я не русская культура, не российская культура. Я просто на русском языке, потому что другого языка не знаю». Когда они утратят контроль над институтами признания, то окажется, что они ведь не Набоковы и не Бунины… А они постепенно утратят этот контроль. И мы увидим, кто и чего стоит. 

*Физические лица, признанные в РФ СМИ – «иностранными агентами».