«Это что, теперь наша очередь быть ждунами, да?»

В конце октября левобережную Каховку начали эвакуировать в Туапсе, Геленджик, Геническ и другие российские города. В начале ноября эвакуация стала уже тотально принудительной. Каховскую полицию распределили по обозримым окрестностям Херсонщины. Ее семьям предоставили выбор: уехать с общей массой в пансионаты и гостиницы России или вместе с кормильцами – в обшарпанные сёла Херсонщины. Семьи выбрали второе.

Так я оказалась в Тавричанке. С чётким пониманием, что Херсон и правобережье будут оставлены российскими войсками. В процессе постижения захолустной сельской парадигмы я провела инвентаризацию населения и выяснила, что расклад позиций тут стандартный: треть ждунов, остальные – наши.

– Как тут у вас, тихо?

– Да какое там тихо! Тут однажды самолёт пролетел и прошёл рубеж, так громыхнуло, что мы все сразу в погреба попрятались!

– Вы имеете в виду барьер? Однажды?

Я поняла, что здесь абсолютно тихо. А с третью я поработаю. Миссия сложная, но выполнимая.

Местный языковой уклон с русского в суржик в пределах привычной мне нормы. Политический тезаурус стандартный, общесетевой, а именно: ждуны; бандеровцы; кастрюли; Майдан; Янукович-ссыкло; 8 лет; 30 лет; победа будет за нами; дай Бог нашим ребятам; НАТО обнаглело; Россия сила.

Лексикон ждунов я ещё не изучила. Но, полагаю, там такой же стандартный набор.

Новости от 9 ноября о сдаче Херсона разделили жизни многих людей на до и после. Когда первая волна истеричных криков о позоре схлынула, пришло осознание неизбежности. Ни у кого нет чёткого понимания, каким было это решение – политическим или военным, но большая часть населения верит в Суровикина больше, чем в его предшественника. Для меня лично «херсонское решение» означает, что я надолго осталась без дома. Быть может, навсегда.

Понравилось, как ясно и просто выразила общую мысль сельская бабулька с местного рынка:

Это что, теперь наша очередь быть ждунами, да?

Автор: Людмила Slaier